Менялы

— Мне иногда кажется, что мы не извлекаем для себя никаких уроков. Со всех сторон — общественность, конгресс, наши клиенты, пресса — обвиняют нас в закулисных плутнях и игре интересов. И если быть честным с самими собою, в основном это — правда. И все-таки мы продолжаем культивировать коррупцию. Войди в мой совет, а я войду в твой. Став директором «Супранэйшнл», чьи интересы Роско будет защищать в первую очередь? «Супранэйшнл»? Или Первого Коммерческого? А здесь за кого он будет ратовать?

— Если быть последовательным, — сказал Форест Ричардсон, — то половину членов этого Совета можно обвинить в своекорыстной игре интересов!

Не обращая внимания на возрастающую враждебность, Алекс продолжал:

— Другие аспекты займа беспокоят меня не меньше. Чтобы предоставить такую сумму, мы должны сильно урезать на малых ссудах и закладных. Где же тогда окажутся общественные интересы?

Джером Паттертон проворчал:

— Было же четко и ясно сказано, что это временно.

— Да, — признал Алекс. — С той разницей, что не было сказано, как долго это продлится…

— Ну что ж, мы выслушали ваше мнение, — подвел итог Джером Паттертон. — Быть может, перейдем теперь к голосованию в целом?

— Нет, — сказал Алекс. — У меня есть еще одно возражение!

Паттертон и Хейворд обменялись ироническими взглядами.

— Я уже говорил об игре интересов, — продолжал Алекс. Хочу предупредить вас о еще большем нарушении. С тех пор как начались переговоры с «Сунатко», наш отдел ценных бумаг скупил, — он поглядел в записку, — сто двадцать три тысячи акций «Супранэйшнл». Благодаря таким крупным закупкам, совершенным на деньги наших клиентов, акции «Сунатко» поднялись на семь с половиной пунктов. Насколько я понимаю, это было оговорено как условие нашей сделки с «Сунатко»…

Слова его утонули в возгласах протеста. Хейворд вскочил на ноги, его глаза гневно сверкали:

— Это преднамеренная ложь!

Алекс возразил:

— Факты упрямая вещь.

— А ваша интерпретация — ложь! «Сунатко» самим господом богом предназначена для инвестиций.

— Я считаю своим долгом предупредить Совет, — сказал Алекс, — что если он ратифицирует сделку с «Супранэйшнл» на таких условиях, мы об этом пожалеем. У меня всё.

Шум в зале постепенно стих.

Паттертон, бледный, взволнованно сказал:

— Если нет других предложений, переходим к голосованию.

Против предложения о сделке с «Супранэйшнл» проголосовал один Вандервоорт.

•

Записка была предельно лаконична. Отпечатанная Дорой Каллагэн, доверенной секретаршей Роско, она извещала его: звонила мисс Деверо и просила передать, что находится в городе и была бы рада, если бы он смог позвонить ей в любое время. В записке указывался номер телефона.

Хейворд сразу же узнал этот номер: отель «Колумбия Хилтон». А мисс Деверо — Эврил…

Они уже дважды встречались после поездки на Багамы, каждый раз в гостинице «Колумбия Хилтон». Так развивались их отношения, начавшиеся в ту ночь, в Нассау, когда он нажал на селекторе цифру «семь»…

К Эврил он поедет, как только освободится. Обязательно! Правда, это означало, что придется изменить планы на послеобеденное время и вечер, но что делать… Его мучила совесть. Он как-то корил себя во время воскресной службы в церкви. И все же понимал, что его внутренняя борьба между добром и злом была чисто умозрительной: яд Эврил оказался сильнее, чем добродетель.

Заодно он с горечью вспомнил, что ему предстояло как-то протащить решение, касавшееся дополнительных полутора миллионов долларов наличными, выпрошенных у него Большим Джорджем.

Роско насупился. Ему казалось, что вся история с инвестициями «К» была в какой-то степени ненормальным явлением, несмотря на то, что банк выполнял обязательства перед «Супранэйшнл». Он счел нужным поставить в известность Джерома Паттертона месяц тому назад в докладной, которую направил ему лично:

«Дж. Дж. Квотермейн звонил мне вчера дважды из Нью-Йорка относительно его личного предприятия. Оно ведется небольшой частной группой, во главе которой стоит Квотермейн, а Гарольд Остин входит в нее. Группа уже купила большое количество акций различных предприятий „Супранэйшнл“ на льготных условиях и планирует дальнейшие закупки.

Большой Джордж хотел бы знать, возможен ли „заем К“ в объеме полутора миллионов долларов на тех же условиях, какие получила „Супранэйшнл“, но без компенсационного остатка. Он также сказал, что существующего остатка и так достаточно для гарантий его личного займа, в чем он, конечно, прав, хотя, с другой стороны, не предусматривается никаких перекрестных гарантий.

Я хотел бы также заметить, что по этому поводу мне звонил Гарольд Остин и очень просил поддержать просьбу Квотермейна…»