Меньшее зло

Еще через неделю я получил свой первый день отдыха и провел его в ближайшем лесу – как оказалось, уже знакомый мне Юрий чрезвычайно любил собирать грибы и повсюду искал единомышленников. Вместе с ним мы вдоль и поперек исходили небольшую рощицу, нашли один крохотный гриб, а затем наткнулись на патрульных, которые в ультимативной форме оборвали нашу вылазку.

– Уроды, – пробормотал напарник, когда выгнавшие нас из леса солдаты оказались далеко за спиной. – Задолбали уже со своей секретностью. Раньше можно было целыми днями тут гулять и никому дела не было, а сейчас…

– Это после того обстрела?

– Точно. Как будто эти чертовы патрули спасут кого-то от снарядов…

Служба продолжалась, дни шли за днями, а у меня на душе все сильнее разрасталась тоска – я стал понимать, что миновать линию фронта вовсе не так просто, как казалось во время вербовки.

К сожалению, соседи быстро заметили перемены в моем настроении – один из солдат проговорился, что в казарме меня считают не совсем нормальным из-за пережитого шока и контузии. Такая характеристика отлично соответствовала выбранной легенде, но являлась препятствием для перевода в другие части – мне пришлось сделать над собой усилие, взять под контроль эмоции и начать заново вживаться в коллектив.

Получалось это из рук вон плохо.

– Не обращай внимания на ребят, – посоветовал мне Юрий во время очередного похода за грибами. – Они хорошие, просто твои планы выглядят забавно.

– Ты про дом?

– Именно. Лет через пять, когда контракт будет заканчиваться, тебе предложит собственный жилой отсек в городе – бонусом к новому договору. Это хорошая цель. А собственный дом – не для нас.

– Можно стать офицером…

– Вот поэтому они и смеются. Ты сначала пару лет отслужи и сержантом стань.

– Стану. А что, если перевестись еще ближе к фронту? Там зарплата лучше?

– Лучше, – подтвердил спутник, нагибаясь к корням небольшого дуба. – Смотри, где притаился, паршивец.

– Хороший, – согласился я, увидев найденный гриб. – Так что насчет перевода?

– Ну, подожди какое-то время. Может, разведчики снова добровольцев искать будут.

Ожидание затянулось еще на две недели. А затем это все-таки случилось – одним прекрасным дождливым вечером командовавший нами сержант Ламбер появился в казарме, гулко кашлянул и рявкнул:

– Внимание!

Так как никакой команды не последовало, мы лишь приподнялись со своих мест, изображая максимальную заинтересованность.

– Здесь есть идиоты, готовые рискнуть своей задницей и перейти в разведку?

Чувствуя, что подходящий момент настал, я осторожно спросил:

– Господин сержант, а там больше платят?

Ламбер скривился так, словно ему подсунули дохлого кантра, а затем смачно плюнул на совсем недавно вымытый пол:

– Ты, Фишер, со своей тупой жадностью мне уже надоел. Платят больше. В полтора раза. Но тебя, недоумка, там убьют через неделю, осознал? Думаешь, почему эти могильщики у нас солдат дергают? Да потому, что у них личный состав дохнет постоянно!

– Я хочу попробовать, господин сержант.

– Придурок.

– Я тоже хочу, – внезапно послышался чей-то голос из дальнего угла комнаты. – Там перспектив больше.

– Два придурка.

Расположившийся за две койки от меня Юрий неуверенно почесал макушку и осторожно произнес:

– Меня еще запишите. Там ведь отпуск большой дают?

Сержант закатил глаза и безнадежно покачал головой:

– Гладков, ты-то куда собрался? Парни, как вы все не понимаете, что разведка – это дорога в один конец? Там дают деньги, там дают выходные, но там вас, птенцов необстрелянных, просто убьют!

– Если они справятся, то и я смогу.

– Тьфу…

Перевод в шестую разведроту был осуществлен молниеносно – чувствовалось, что личного состава там действительно не хватает. Однако сразу после зачисления возникли новые препятствия – на этот раз командование решило устроить для десятка новобранцев экспресс-курсы по выживанию на нейтральной полосе и целых две недели выжимало из нас все соки на тренировках. Будущие разведчики отчаянно матерились, потели, усиленно бегали, время от времени заводили разговоры о возвращении в родные части… а я старался никак не выдавать имеющиеся навыки, тщательно следил за кучностью выстрелов, позволял избивать себя на спаррингах и ждал первого настоящего задания.

Но вместо этого дождался вызова к помощнику командира роты – капитану Питерсу.

– Не пойму, что с тобой не так, Фишер, – задумчиво произнес уже немолодой офицер, внимательно изучая мое дело. – Контузия, шок, амнезия, навязчивая идея, служба, перевод в разведку… не слишком ли много для одного человека?

– Вряд ли я хотел этого, господин капитан.

– Вряд ли хотел, значит, – саркастически усмехнулся Питерс. – Здесь есть отметка, которая говорит о твоем преступном прошлом. Ты точно все забыл, сынок?

– Да, капитан. И в моем деле должна быть отметка о возможном преступном прошлом. Лишь возможном.

– Верно, верно… а почему мне кажется, что ты врешь?

– Не могу знать, господин капитан.