Мэри Вентура и «Девятое королевство»

Эллен поставила на стойку чашку и блюдце и уже собралась налить себе большую порцию обжигающего кофе, как вдруг, печально усмехнувшись, потянулась за второй чашкой. «Я еще не брошенная жена!» Она любовно собрала на дешевый жестяной поднос все необходимое: столовые салфетки, сахарницу, кувшинчик со сливками, положила между чашками веточку позолоченных осенних листьев и стала подниматься по крутым ступеням на последний этаж – к квартире миссис Фрэнкфорт.

Тронутая заботой Джейкоба, таскавшего ей ведра с углем, выносившего мусор и поливавшего цветы, когда она навещала сестру, пожилая вдова предложила ему пользоваться ее квартирой, пока она на работе:

– Две комнаты маловато для писателя, его жены и шаловливого малыша! Позвольте и мне внести небольшую лепту в мировую литературу.

И теперь Эллен позволяла Джил ползать и громко ворковать, не опасаясь, что она помешает Джейкобу.

От легкого прикосновения дверь квартиры открылась, и Эллен увидела мужа, склонившегося над крутящимся столом с кипой исписанных страниц, его темноволосую голову, широкие плечи, старый рыбацкий свитер с протертыми локтями, который она чинила несчетное число раз. Пока она, затаив дыхание, стояла в дверях с подносом, Джейкоб задумчиво провел рукой по волосам и со скрипом повернулся на стуле. При виде жены лицо его просияло, и Эллен с улыбкой подошла к нему, чтобы сообщить хорошую новость.

Проводив свежевыбритого, аккуратно причесанного, красивого Джейкоба в тщательно вычищенном единственном костюме, Эллен вдруг сникла. После дневного сна проснулась Джил, она ворковала и радовалась жизни. «Папапа», – лепетала малышка, пока Эллен меняла подгузник, ловко, но без привычной игры в прятки – слишком далеко блуждали ее мысли. Потом она посадила дочку в манеж.

«Быстро это не произойдет, – думала Эллен, разминая отварную морковь Джил на обед. – Разрыв сразу не случается. Все раскрывается медленно, одно за другим, как жуткий дьявольский цветок».

Усадив Джил в подушки на большую кровать, чтобы покормить, Эллен случайно бросила взгляд на хрустальный флакончик французских духов, еле заметный на столе среди баночек с детской присыпкой, бутылочек с рыбьим жиром и упаковками ваты. Несколько капель дорогостоящей, янтарного цвета жидкости на дне флакона словно насмешливо подмигивали ей: на оставшиеся после покупки коляски деньги Джейкоб сделал ей этот экстравагантный подарок. Почему она не насладилась этим великолепным ароматом в полную силу, почему расходовала духи так экономно – по капельке, как какой-то жизненный эликсир? Женщина, подобная Дениз Кей, наверняка тратит на подобные вещи большую часть заработка.

Эллен задумчиво кормила Джил с ложечки морковным пюре, когда в дверь позвонили. «Черт подери!» Она без слов запихнула Джил в колыбельку и направилась к двери.

На пороге, рядом со строем немытых молочных бутылок, стоял незнакомый, безукоризненно одетый мужчина.

– Здесь живет Джейкоб Росс? Я Карл Гудман, редактор «Импэкт».

Эллен с благоговейным ужасом услышала название известного ежемесячника, который несколько дней назад приобрел три стихотворения Джейкоба. Стесняясь запачканной морковным пюре блузки и несвежего фартука, Эллен невнятно пробормотала, что Джейкоба нет дома.

– Вы взяли его стихи, – робко добавила она. – Мы были очень рады.

Карл Гудман улыбнулся.

– Позвольте объяснить, с какой целью я пришел. Я живу неподалеку, а так как обедал дома, то решил зайти лично…

Оказывается, этим утром Дениз Кей позвонила в журнал узнать, не могут ли они частично или полностью напечатать пьесу Джейкоба, приурочив это к премьере.

– Я просто хотел убедиться, что ваш муж не связан обязательствами с другим журналом, – закончил Карл Гудман.

– Нет, не думаю. – Эллен старалась казаться спокойной. – Более того, я знаю, что это не так. И, уверена, ему будет приятно ваше предложение. У нас наверху есть лишний экземпляр. Принести?..

– Очень любезно с вашей стороны.

Джил встретила ее возмущенными воплями.

– Еще всего минутку, милая, – пообещала Эллен и, схватив толстую рукопись, которую под диктовку мужа печатала во время стольких полных надежд чаепитий, поспешила вниз по лестнице.

– Благодарю вас, миссис Росс.

Эллен смутилась, заметив, что Карл Гудман окинул ее оценивающим взглядом – от уложенных короной каштановых кос до кончиков потертых, хоть и до блеска начищенных туфель на плоской подошве.

– Если она нам понравится, а я в этом почти уверен, мы сразу вышлем аванс.

Эллен вспыхнула, подумав: «Все не так уж плохо. Во всяком случае, пока». А вслух произнесла:

– Замечательно.

Она медленно поднималась наверх, где Джил уже исходила криком. «Я ни на что не гожусь. Домашняя клуша, устаревшая, как прошлогодняя юбка. Будь я Нэнси, схватила бы чек, как только его опустят в почтовый ящик, и мигом к модному парикмахеру и в салон красоты. Разъезжала бы по Риджент-стрит в такси, полном покупок. Но ведь я не Нэнси», – сказала она себе твердо и с полной материнской любви улыбкой вошла в комнату, чтобы докормить Джил.