Мэри Вентура и «Девятое королевство»

Солнце уже печет не так сильно. Как ни старайся, а сумерки отодвинуть не удастся. Вдали виден причал. В воздухе повис невысказанный ни одним из четверых вопрос… как расплачиваться? У тебя появляется неприятное чувство, что надо переходить в свое каноэ, объединяться с Линдой и дальше вести себя как положено, но тут заявляет о себе нелепая бунтарская часть твоей натуры. Почему бы не испытать свою власть? Почему бы и нет?

– Сколько вы должны заплатить за каноэ? – коротко спрашивает Бак.

Вы с Линдой снова обмениваетесь понимающими взглядами.

– Заплатить? – неуверенно произносишь ты. – А вы что, не должны платить?

– А что бы вы делали, если б не встретили нас?

Ты смотришь на него, тебя переполняет волнение, кровь ударяет в голову. Ситуация становится неловкой. От растерянности и смущения глаза твои наполняются жгучими слезами, соль щиплет кожу. Его лицо чудесным образом смягчается.

– Черт возьми! Ну не плачь ты! Я заплачу. Просто не хочу, чтобы все знали, что у меня есть деньги.

Тебе становится не по себе, на фоне такой щедрости ты чувствуешь себя мелкой и подлой. Тебе хочется сказать: «Прости. Это неправда. Я пошутила», – но слова застревают в горле. Он доверяет тебе. Его лицо выражает самые дружеские чувства, и ты не можешь… не станешь ничего говорить… ведь если ты скажешь правду, все изменится.

– О, Бак, – запинаясь, произносишь ты взволнованным голосом, – помоги мне сойти на берег, словно мы старые друзья, чтобы лодочник ничего не заподозрил.

– Конечно, конечно, – отвечает он.

Каноэ плавно подходит к причалу, где вас уже дожидается лодочник. Ты не смотришь в его сторону. Отвернувшись, поднимаешься на пристань, даже не отметив в сознании, что Бак подал тебе руку, а потом расплатился с лодочником. Ты идешь вперед, пристыженная, полная ненависти к себе.

Подходят Линда и Дон, они держатся вместе. Теперь ты идешь рядом с Линдой, а юноши следуют за вами по дороге, обсаженной деревьями. На дорогу падают длинные, несущие прохладу тени. Вы тихо разговариваете. Ты не знаешь, что теперь делать. Как вернуть утраченное доверие после такой низости? Ты ускоряешь шаг.

– Не пытайся убежать, – тихо говорит идущий сзади Бак.

У тебя непроизвольно подкашиваются ноги.

– Сейчас я все им скажу, – шепчет мне Линда.

– Нет, – яростно шепчешь ты. Как объяснить ей, что случилось?.. Что Бак ей верит? Все будет испорчено… разрушено.

Но Линда уже поворачивается к юношам. Все останавливаются. Этот день полон ожиданий. Ты хочешь закричать, заглушить ее покаянный голос, открывающий правду:

– Мы просто дурачились. У нас есть деньги, и, чтобы доказать, что мы не обманщицы, сейчас мы вам все вернем.

Воцарившееся молчание отвратительно. Теперь – только не смотреть на Бака и не объяснять Линде, что она сделала. Что еще она скажет? «Сейчас мы отдадим вам деньги, а вы оставите нас в покое». Голос Бака убийственно спокоен. Он обращается к тебе, к тебе одной:

– Значит, там, в каноэ, все было притворством?

Ты не поднимаешь головы, смотришь себе под ноги. В ушах какой-то странный звон. Ты беззвучно киваешь. День разлетается вокруг миллионами стекляшек. Танцующие злобные осколки света – зеленые, синие, желтые – кружат вокруг тебя… удушливые цветные хлопья. Ты осознаешь, что юноши взяли деньги и пошли вперед, – их фигуры становятся все меньше. Вы с Линдой стоите на месте, глядя им вслед. В этом их постепенном исчезновении на дороге, без оглядывания назад, есть какая-то безнадежная законченность.

Линда вздыхает с облегчением. Она сделала то, что нужно, и больше не думает об этом. А ты медленно идешь рядом, ничего не говоря. Да и как объяснить ей, что произошло? Как объяснить, что твое предательство много хуже проделки с деньгами? Как безотрадно, как непоправимо то, из-за чего пустынна дорога! Ты продолжаешь идти, не говоря ни слова.

Зеленая скала

Желтый автобус дребезжал и подпрыгивал на мощеной улице, и чемодан бил Дэвида по ногам.

– Ты точно помнишь, где выходить? – с беспокойством спросил он Сьюзан.

– Конечно, – ответила та и тут же, позабыв о своем пренебрежительно-снисходительном отношении к младшему брату, вдруг выпалила: – Воздух пахнет солью. Вон, взгляни между домами!

Она всматривалась в заляпанное грязью окно, и Дэвид проследил за ее взглядом. Правда! Между тесно расположенными многоквартирными домами поблескивало что-то голубое. Тусклые здания с одинаковыми фасадами напоминали театральную декорацию, за которой под теплым июньским солнцем сверкал океан, и этот мимолетный проблеск был обещанием – предвестником того, что обязательно произойдет. Ведь Дэвид и Сьюзан предпринимали путешествие в свое детство – первый визит в родной город после пятилетнего отсутствия.

Дэвид восторженно сморщил загорелый нос. Свежий соленый бриз принес наплывающие друг на друга воспоминания.

Он рассмеялся:

– Помнишь, как мы рыли путь в Китай?

Глаза Сьюзан затуманились. Помнит ли она? Конечно, помнит.