Мертвое море

Сакс наблюдал за ним. Куку не нужно было поворачиваться, чтобы это заметить. Он чувствовал на себе изучающий и голодный взгляд хищных глаз. О да, даже слишком хорошо чувствовал. Взгляд, выискивающий признаки слабости, того, что можно использовать, чтобы сломать человека.

Поддавшись порыву, Кук обернулся. Он предчувствовал, что наткнется на наглую ухмылку Сакса.

— На что таращишься?

Ухмылка стала шире. Сакс нашел больное место.

— Что с тобой, Кук? Ты стал какой-то чувствительный. Гложет что-то?

— Что же, Сакс?

— Не знаю, но что-то гложет. Тяжело играть в большого босса?

Кук почувствовал, как нижняя губа предательски задрожала.

— Всем тяжело, разве нет?

— Бедный Кук. Откусил больше, чем смог прожевать. Некоторые парни просто не подходят для этой роли, Кук. Не способны управлять. Ты, дружище, не способен.

— Что ж, может и так, Сакс. А кто способен?

Сакс пожал плечами:

— Дай подумать. Как насчет тебя, Фабрини? Готов стать главным?

Фабрини молча посмотрел сперва на него, потом на Кука. В его глазах застыла глухая пустота.

— Нет… нет, я не хочу в этом участвовать.

Сакс снова пожал плечами:

— Что ж, всегда есть Менхаус. Настоящий столп силы, мать его. А Крайчек? Да, возможно, безумные времена требуют безумных решений.

Крайчек проигнорировал его выпад.

Кук попытался выровнять дыхание. Казалось, он вот-вот начнет задыхаться.

— Кто остается? Ты, Сакс? Ты? — Кук рассмеялся. — Сакс, без обид, но назначить тебя главным все равно что отдать должность директора начальной школы педофилу.

— Что это, мать твою, значит?

— Ты — полный ноль. Кишка у тебя тонка для такой работы. Я наблюдал за тобой, Сакс. Запахнет жареным, и ты первый дашь деру. Ты печешься только о собственной шкуре. Можешь сколько угодно изображать из себя крутого парня, до бесконечности нас запугивать, да только главного это не меняет: ты — слабак. Мягенький внутри, слабохарактерный и…

— Заткни свою пасть! — Крик Сакса эхом отозвался в тумане.

Ага, ну и кто кого теперь провоцирует?

— Расслабься, Сакс, — сказал Кук, немного успокоившись. — Мы все знаем, что ты не годишься даже на то, чтобы хот-догами торговать. Но знаешь что? Меня всегда поражало, как такие трусливые, тупые придурки вроде тебя получают власть. Поверить в это не могу. Знаешь, как говорят? Дерьмо не тонет.

Момент настал: приглашение схватить нож и броситься в драку. Возможно, Сакс устроил бы великолепное представление прежде, чем Кук всадил бы в него пулю.

Но бригадир остался сидеть на месте, прищурившись, кипя от ярости и бросая злые взгляды. Буря без грома и молний.

Фабрини усмехнулся:

— Боже, ты уделал старину Сакса, Кук. Уделал, как пить дать! Никто ничего не чувствует? Кажется, Сакс нагадил в штанишки.

Тут Сакс не выдержал. От Кука он еще мог стерпеть подобное, но от Фабрини — ни за что, никогда. Сакс выхватил нож, его глаза потемнели от гнева. Фабрини достал свой, и началось: черный, кипящий где-то внутри потерянных в зловонном жутком море людей яд выплеснулся наружу. Никто не стал их останавливать, даже Кук. Не в этот раз.

Он думал об убийстве. Как говорится, ложка дегтя портит бочку меда. Сакс точь-в-точь деготь, злокачественная опухоль, которую необходимо было вырезать, чтобы спасти организм. Поэтому Кук решил не вмешиваться: пусть Фабрини расправится с Саксом, а если у него не получится, Кук сделает это сам. Он понимал, что не сможет продолжать жить в этом кошмарном мире, пока кретин под боком действует всем на нервы.

— Давай, Фабрини, — сказал Кук тихим, спокойным голосом. — Прикончи этого бесполезного урода. Я тебя благословляю.

Фабрини ухмыльнулся. Нечто похожее на сомнение промелькнуло во взгляде Сакса. Он понял, что что-то пошло не так. Кук, голос разума, должен был остановить поножовщину, встать между ними и заявить, что «ясность рассудка превыше всего» и так далее. Но Кук не собирался вмешиваться, а этого Сакс от него не ожидал. Насилие для бригадира было знакомым и понятным способом решения проблем. Он редко отступал, особенно когда перевес был в его пользу, к тому же Саксу уже доводилось драться на ножах. Но Фабрини был моложе, сильнее и мускулистее, он уже переступил границу, за которой социальные табу не имели значения, и готов был пойти на убийство. Сакс отчетливо видел холодный, решительный огонек в глазах противника.

Фабрини был на ногах, шлюпка под ним качалась. Сакс поднялся, зная, что отступать некуда.

— Ну же, давай, педик, — сказал он.

И Фабрини, пригнувшись, двинулся в сторону бригадира. Он понимал, что физические преимущества на его стороне. Может, у Сакса есть опыт, но ему под шестьдесят, он располнел и уже не так быстр: славные деньги на доках и стройках остались далеко позади.

— Что это? — спросил Менхаус. — Вон там… что это, черт возьми?

Сакс не отреагировал, но остальные отвлеклись, включая Фабрини.

Нечто очень похожее на большой ком водорослей, который оторвался от основной массы, плыло прямо к шлюпке.

— Водоросли, — сказал Кук. — Водоросли.