Мертвое море

— Вы видели, что эта штуковина сделала с Фабрини, — запротестовала Элизабет, — и все еще хотите ее использовать?

— Мы должны попробовать, верно? — спросил Джордж.

Она лишь покачала головой. Идея ей не понравилась.

Кушинг рассказал во всех ужасающих подробностях, что случилось с Фабрини. Гринберг выслушал его, кивая.

— Что ж, рискну предположить, что воронка, открытая пришельцем, вела вовсе не в нужное место. Цель этого механизма, безусловно, в транспортировке материи между измерениями, через звездную пропасть, но мы никогда не узнаем, что замышлял этот пришелец. Может, он тестировал устройство на четвертом измерении или, скажем, на двадцатом. Рискну предположить, что то ужасное место, куда попал ваш друг, было физически чуждым и враждебным нашему виду. Место, где материя и энергия отличаются от тех, которые мы знаем.

Гринберг предположил, что базовая атомная структура Фабрини расщепилась и он подвергся своего рода межпространственной метаморфозе. Его молекулы претерпели материально-энергетическую трансформацию и снова вернулись на место. Как вода переходит из состояния льда в жидкость, затем в пар, а потом снова становится льдом. Фабрини дематериализовался, а потом материализовался вновь. Из материи в энергию, а затем снова в материю. И все это, вероятно, в мгновение ока. Вот только, перенесясь в неизвестное измерение, его атомы собрались в соответствии с физическими законами того кошмарного места. Возможно, в нем руки и ноги могут быть разделены милями пространства, при этом продолжая сохранять связь с туловищем, а сознание способно существовать отдельно от тела.

— Но он был все еще жив, — сказал Менхаус, тяжело сглотнув. — Мы слышали его. Он был в сознании.

— Да, да, это ужасно. Опять же, мы можем лишь предполагать. В отличие от его тела, которое, должно быть, расщепило на атомном уровне, разум сохранил целостность. Энергия его мыслей, его сознания, была каким-то образом отделена от его физического «я» и, вероятно, будет существовать вечно в той или иной форме.

От этих слов у Джорджа перехватило дыхание. Менхаус позеленел. Мысль о том, что Фабрини будет существовать до конца времен в виде мыслящего, все осознающего, кричащего облака атомов, была невыносима.

Гринберг сказал, что время, как и материя, невероятно искажены в том месте. Пока здесь проходят считаные мгновения, там могут миновать тысячи лет. Лучшим объяснением, которое Гринберг подобрал для призрачного образа Фабрини, выплывшего из поля, стало то, что это было своего рода отражение, застрявшее между эфирным и материальным состояниями, но с крайне нестабильной молекулярной структурой. Тень, родившаяся в мире, где искажены законы физики.

— Туманный Дьявол, — сказал Джордж, закуривая сигарету. — Думаю, он не отсюда, верно? Возможно, он выскользнул из какого-то другого измерения.

Гринберг кивнул:

— Полагаю, место его рождения находится где-то между пространствами. Я… нет, я даже представить не могу себе место, для которого это существо было бы естественным обитателем. Возможно, это то место, куда отправился ваш друг. Но тем не менее, полагаю, это живое и разумное существо. Своего рода биологическое проявление антиматерии, существующее благодаря поглощению и ассимиляции энергии электрических полей. Если представите себе радиоактивное облако ячеистой антиматерии, питающееся сырой, неиспользованной электроэнергией, воспроизводимой мыслящими умами, высасывающее их подчистую, то будете недалеки от истины. Антиматерия, обладающая силой, интеллектом и направлением… господи, какая же чудовищная мерзость.

— Он приходил сегодня, — сказал Менхаус. — Забрал одного нашего друга и тетю Элизабет. Но он вернется, верно? То есть в своем письме вы написали, что он живет циклами и с каждым становится все сильнее.

— Да, думаю, его активность подчинена циклам. Довольно бессмысленно применять трехмерную логику к тому, что вообще технически не может существовать, но да, кажется, оно циклично. — Гринберг немного перевел дух. Волнение и разговоры его утомляли. — Если вы знаете историю «Циклопа» и «Корсунда», то осознаете разрушительную, смертоносную мощь этого существа. Думаю, оно появляется нерегулярно. Возможно, раз в десять или пятьдесят лет. Но когда это происходит, оно не оставляет в живых ни одно здравомыслящее существо. Оно специализируется на электрических полях думающих умов и обгладывает их подчистую, если можно так сказать.

— От подобного нельзя скрыться, — заметил Кушинг. — Оно найдет тебя где угодно и когда угодно.

Гринберг вздохнул:

— Да, именно.

— Нечто, поедающее умы, — пробормотал Джордж. — Невероятно.

— Вот почему вы должны убираться отсюда, — предупредил Гринберг. — Не думаю, что сегодня оно еще вернется, но, если это произойдет, существо никого не пощадит. Если вы понимаете, о чем я.

Джордж выпустил струю дыма.

— И вы хотите, чтобы мы просто оставили вас здесь?