Мертвое море

Стоило поднять заряды на борт, как у Джорджа засосало под ложечкой. Он понимал, что отчасти в этом виновато судно и воспоминания о том, что здесь случилось, но и без всего этого его мучили тревожные предчувствия.

«Ты знаешь, что это, — сказал он себе. — Отлично знаешь. Все идет слишком гладко, словно кто-то спланировал всю партию заранее. Осталось только дождаться, когда что-то случится. В этом треклятом месте рано или поздно всегда что-то случается. Что-то очень плохое».

Джордж гнал мрачные мысли прочь. Тратить на них время сейчас непозволительная роскошь. До наступления ночи нужно было многое успеть, поэтому Джордж старался не думать о «Маре Кордэй» и странной цепочке событий, приведших его в эту точку пространства и времени, иначе он бы разрыдался или зашелся от безумного смеха, а может, отдался и тому и другому одновременно.

— Вот и все, — сказал Менхаус. — За дело.

Они распаковали взрывчатку и запалы. Подрывные заряды — М-183, как называют их военные, — состояли из шестнадцати блоков С-4 и пяти футов детонирующего шнура для каждого блока. Сложнее всего было вскрыть оранжевые контейнеры, в которых перевозили бочки, но спустя час они обзавелись тридцатью двумя подготовленными неоново-желтыми бочками. Джордж и Менхаус принялись готовить заряды: они крепили к взрывчатке детонирующие шнуры и подрывные капсюли. Затем мужчины примотали все шестьдесят готовых зарядов к бочкам с помощью клейкой ленты. В конце Джордж подсоединил по шестидюймовому бикфордову шнуру к каждому из запалов, оставив шнуры болтаться снаружи, а все капсюли они обмотали проволокой и привязали к ним веревку.

Когда момент настанет, Гринбергу просто нужно будет потянуть за веревку, и все капсюли воспламенятся одновременно.

— И одним Туманным Дьяволом станет меньше, — сказал Джордж. — Я надеюсь.

— И одним стариком тоже, — добавил Кушинг.

— Постарайся не думать об этом.

Но Кушинг продолжал думать. Всем им трудно было смириться с этой мыслью. Они изо всех сил старались заглушить в себе голос сердца. Иначе как еще можно было обречь на такую страшную судьбу живого человека? Как потом с этим жить?

Джордж еще раз все проверил. Он не закладывал взрывчатку уже несколько лет, но на вид все было в порядке. Подрывные заряды специально разрабатывали так, чтобы справиться с их установкой мог любой идиот. Но Джордж проверил все еще раз, а потом еще: осечки быть не должно.

Когда он почти закончил, из-за платформы вдруг появилась сгорбленная фигура с дробовиком в руках.

— Сакс, — произнес Джордж. Имя отдалось резью в желудке.

Сакс и раньше не был красавцем, но теперь на него стало больно смотреть: бледное лицо пошло пятнами, один глаз полностью заплыл, другой блестел, как очищенная виноградина. Рубашка спереди побурела и встала колом из-за крови. Он ухмылялся точь-в-точь как людоеды из детских сказок.

— Веселитесь, да? — прохрипел бригадир. — Отмечаете отъезд? Фейерверк и все такое? Ну разве не здорово? Разве… не… здорово… мать… вашу?

Джордж попытался сглотнуть, но во рту пересохло.

— Сакс… господи, ты все еще жив.

Неподходящие слова, но других в подобной ситуации он подобрать не мог. Нельзя было не заметить, что Сакс совершенно помешался. Бригадир был болен, ранен, безумен и, что хуже всего, вооружен. Несмотря на ржавый ствол, дробовик был явно в рабочем состоянии.

«Оружие? У Сакса? Ну конечно», — подумал Джордж. Оружие словно само находит таких людей, как Сакс, точно так же к богачам липнут деньги, а нищим всегда достается дырка от бублика. Похоже, Сакс нашел дробовик где-то на корабле. Но что больше всего не укладывалось в голове: он был жив! От подобной раны бригадир должен был уже погибнуть или корчиться при смерти, свернувшись в темном углу, как сбитая машиной собака. Но кровь на рубашке побурела, а значит, рана больше не кровоточила.

Как такое могло быть?

«Он схлопотал пулю в живот, — мысленно удивлялся Джордж. — Я сам видел. Прямо в живот, мать его».

Кушинг и Элизабет встали рядом. Выражение их лиц с трудом можно было описать. Они были не столько удивлены, сколько недовольны. Похоже, уже ничто в этом проклятом мире не смогло бы их удивить.

— Почему ты сбежал? — спросил Кушинг. — Почему прятался, когда мы тебя искали? Мы хотели помочь тебе, Сакс.

Сакс то ли рассмеялся, то ли хрюкнул: звук мог бы обозначать веселье, но Джордж в этом сомневался. Правый, широко открытый глаз зловеще поблескивал.

— Разве, Кушинг? Хотел помочь? Может, ты просто захотел закончить то, что начал Менхаус?

— Брось, Сакс, ты же меня знаешь.

Джордж не мог оторвать глаз от Сакса: так смотрят на бешеную собаку, зная, что лучше отвести взгляд. Он заметил на шее бригадира, на месте язв, которые Сакс раньше периодически чесал, похожий на опухоль нарост, розовый и пушистый, словно мох, который мог бы вырасти на Марсе. Нарост состоял из крошечных жестких волосков.

«Как жгутики, — подумал Джордж, — у амебы».

Под рубашкой Сакса проступала отталкивающего вида выпуклость. И чем бы она ни была, она шевелилась.

— Где Менхаус? — спросил Сакс низким, скрипучим голосом. — Хочу посмотреть в глаза ублюдку, который меня убил.