Мерзость

– Да, – подтвердил Дикон. – Оснащенная оптическим прицелом «Перископик призм компани». Прицел смещен на три дюйма влево из-за хода затвора. Прицеливаешься правым глазом, но во время стрельбы можно переключаться на левый. Я стрелял из нее на фронте. Выглядит неуклюже – она и в самом деле неуклюжая, – но никогда меня не подводила.

– И тебе разрешили оставить ее у себя после войны? – спросил я.

– Это было незаконно, но я ее не сдал, – сказал Дикон. – Оптический прицел я покупал за свои деньги.

– Но, Ри-шар… – Жан Клод умолк на несколько секунд. – Ты же был офицером, так? И твое единственное оружие – револьвер «уэбли», который ты сегодня дал Семчумби, да?

– И да, и нет, – мрачно ответил Дикон, словно на исповеди открывал какую-то ужасную тайну. – Несмотря на то что я был офицером, я прошел курсы снайперов. И за те недели, что мы сидели в траншеях между атаками, научился очень хорошо стрелять.

Я не знал, как относиться к такому откровению. Все, что я слышал после войны, свидетельствовало о том, что обе воюющие стороны ненавидели снайперов. Даже своих.

– Снайпер-буддист, – наконец прервала молчание Реджи. – И это значит, что мы должны вернуть себе хотя бы одно из ружей.

– Мы пытались, – сказал Жан-Клод. – Реджи предложила, и я согласился, что здесь, среди этих пирамид, нужно устроить засаду на йети – немецких альпинистов-йети, – когда они пойдут назад по тропе через ледник. Хорошая идея. Выстрелить из ракетниц в тех, у кого в руках ружья или эти автоматы «шмайссер», в темноте и суматохе попытаться отнять оружие, а потом отступить в ледяной лабиринт.

– Они бы убили вас обоих, – покачал головой Дикон.

Жан-Клод пожал плечами.

– Нам нужно настоящее оружие, mon ami. Вам удалось достать пистолет мертвого йети?

Дикон показал черный «люгер».

– Два патрона в магазине и пустой патронник. Полагаю, Бахнер никогда не служил в армии.

– Это был Бахнер? – спросил Жан-Клод. – Человек, которого вы видели в Мюнхене вместе с Зиглем?

– Кто такой Бахнер? – спросила Реджи.

Я начал шепотом объяснять, но Дикон прервал меня:

– Вы видели немцев во время этой расправы в третьем лагере? Сколько их было? Есть ли вероятность, что кто-то из четырнадцати шерпов сумел уйти?

– Мы видели как минимум восемь немцев в меховых куртках, – сказала Реджи. – Убивая наших людей, они не надели маски йети. А когда подожгли палатки и припасы, то просто побросали маски и меховые куртки в огонь.

– Думаю, несколько раненых уползли в лабиринт из ледяных пирамид, – прошептал Жан-Клод. – Отпечатки ботинок на снегу показывают, что немцы пошли за ними по кровавому следу. Чтобы прикончить.

– Надеюсь, часть этих кровавых следов принадлежит немцам, – сказал я. – У Семчумби был револьвер Дикона «уэбли». Я забыл… сколько в нем патронов?

– Всего шесть, – ответил Дикон. – И это не самовзводный револьвер. Но у него есть автоматический экстрактор гильз, так что опытный стрелок, имея под рукой запас патронов, может делать от двадцати до тридцати выстрелов в минуту.

– А Семчумби был опытным стрелком? – спросил Же-Ка.

– Нет. – Голос Дикона звучал хрипло.

– А у него были еще патроны? – Этот вопрос задал Пасанг.

– Нет.

– Но я все же надеюсь, что он пристрелил нескольких ублюдков, – сказал я.

– Аминь, – прошептал Жан-Клод.

Время от времени мы выглядывали из-за гребня, приставив к глазам бинокли, но ужасная картина не менялась, если не считать постепенно гаснущего пламени. Немцы не вернулись. Все тела на снегу были неподвижными.

– Мы должны туда спуститься, – сказала Реджи. Голос ее звучал твердо – сомневаюсь, что я смог бы так совладать со своим.

– Зачем туда спускаться? – спросил я. – Зачем рисковать?

– Нам нужны продукты, керосин, примус или печка «Унна», брикеты твердого топлива, спальные мешки, дополнительная одежда – все полезное, что не уничтожили немцы.

– Давайте просто отступим назад по леднику, – предложил я. – Подходить к огню слишком опасно. Немцы могут этого ждать. Ждать нас.

– Вероятно, они и ждут, – согласился Дикон. – Но Реджи права. Мы должны забрать все, что можно, из третьего лагеря – Бог свидетель, что в базовом, первом и втором лагерях ничего не осталось, а нам, чтобы выжить, нужны еда, горючее и печка.

– Почему ты считаешь, что все это там осталось? – Даже мне самому показалось, что в моем голосе слышно отчаяние и даже паника.

– Вспомни, Джейк, – сказал Дикон, – здесь, в третьем лагере, мы устроили склад, накрыв наши запасы брезентом – примерно в пятидесяти футах к западу от лагеря, у подножия Чангзе, где камни становятся острыми. Сегодняшний снег мог совсем скрыть его. Кроме того, склад находился достаточно далеко, и немцы могли его не заметить – в отличие от базового и других лагерей, где у них было преимущество светлого времени суток, третий лагерь они атаковали в темноте.

– Может, сначала нужно решить, что делать дальше – в каком направлении мы пойдем и какие у нас планы, – а уж потом спасать то, что можно спасти? – спросил Жан-Клод.