Мерзость

– Я не обнаружил пулевых ран в черепах и других частях тела, – сообщил доктор Пасанг, словно это обеспечивало научную поддержку дурацкой версии бандитов о йети.

Хан улыбнулся, а я посмотрел на Пасанга взглядом, который мог бы его испепелить, но почему-то не испепелил. Вероятно, мои способности испепелять были ослаблены ужасной головной болью, которая не ослабевала ни на секунду.

– Что дальше? – спросил я.

– Мистер Хан и его товарищи позволили мне поставить одну палатку, чтобы я мог вырезать у вас пулю, а вы могли бы отдохнуть несколько часов, – тихо сказал Пасанг, – однако они не станут разбивать свой лагерь поблизости от этого места. Очевидно, они полагают, что Гуру Дзатрул Ринпоче в монастыре Ронгбук будет недоволен, если узнает о насилии, которое здесь имело место сегодня.

– Мне казалось, Гуру Ринпоче нравилось распространять рассказы о том, что в долине Ронгбук водятся йети, – сказал я. – Помните относительно новую фреску в монастыре? Она помогла держать его людей и монахов подальше от этих гор.

– Мистер Хан и его друзья настаивают, чтобы мы пустились в путь на восток немедленно – сегодня днем. У них есть монгольские лошади для нас обоих.

– Мы не можем отсюда уехать. – Я был шокирован. – Реджи и Дикон…

– Не спустятся… по крайней мере, этим путем, – сказал Пасанг. – В этом я уверен. Поэтому мы должны поехать с Джимми-ханом и его дружелюбными бандитами, Джейк. Они предложили сопроводить нас на восток отсюда, а затем на юг, через перевал Серпо Ла. Этот путь приведет нас прямо в Индию. А поскольку мы путешествуем налегке, то если на перевалах сохранится хорошая погода, весь обратный путь займет три недели или даже меньше, а не пять недель, которые мы потратили, чтобы добраться сюда. Джимми-хан и его банда поедут с нами и будут охранять нас до самого Дарджилинга и предоставят вам паланкин, если рана и головная боль будут вас беспокоить.

– Должно быть, он что-то потребует за такую дружескую помощь, – растерянно пробормотал я. Даже его давней приятельнице Реджи пришлось заплатить, чтобы проехать по территории, контролируемой его бандой.

– Я предложил ему тысячу фунтов стерлингов, если мы целыми и невредимыми будем доставлены на плантацию леди Бромли-Монфор.

– Что? – вскрикнул я. – У нас нет тысячи фунтов стерлингов на уплату этим бандитам! На двоих у нас не наберется и сотни.

– Вы забыли, мистер Перри. – Голос Пасанга был печален. – Леди Бромли-Монфор передала плантацию в мои руки, в полное владение, если она не вернется – хотя я искренне молю Спасителя, чтобы она вернулась. И как можно скорее. Единственное ее условие заключалось в том, чтобы я отправлял одну треть доходов леди Бромли в Линкольншир, до тех пор, пока жива ее тетя. Внезапно – и даст Бог, временно – я оказался не стесненным в средствах. В любом случае, учитывая, насколько важным мистер Дикон и леди Бромли-Монфор считают то, что вы должны доставить в Лондон, я решил, что тысяча фунтов будет приемлемой суммой для того, чтобы на обратном пути Хан предоставил нам охрану и пони. Люди Хана редко углубляются в Индию до окрестностей Дарджилинга, так что мистер Хан проявил чрезвычайную любезность. Он даже оставит на две недели двух своих людей у базового лагеря, на тот случай, если наши друзья будут возвращаться этим путем.

На это мне было нечего возразить.

Я посмотрел вверх, на Эверест – по большей части скрытый тяжелыми от снега тучами, которые яростный ветер гнал от Северного гребня и Северного седла, – а затем перевел взгляд на головы двух немцев на камне. Пир у стервятников был в самом разгаре.

– Если мы не собираемся сами сидеть тут несколько дней или недель и ждать, не вернутся ли этим путем Дикон и Реджи, – медленно произнес я, пытаясь разогнать туман в голове, – то чем раньше мы двинемся в сторону Дарджилинга, тем лучше. Пойдемте взглянем, что за лохматых пони они нам выбрали.

Глава 28

В середине августа в Лондоне редко бывает жарко, но разливавшийся в воздухе холод напомнил мне о нашем посещении Королевского географического общества десять месяцев назад. Разумеется, в августе деревья еще не сбрасывают листья, но в воздухе уже чувствовался какой-то привкус… наверное, дыма от каминов, которые топят дровами и углем. На мне был старый скромный костюм – из толстой шерсти, с жилетом, поскольку другой, сшитый на заказ, пропал за время моего отсутствия, – и я надеялся, что холодный фронт сделает мой вынужденный выбор не столь заметным.

Здание было бурым от времени и копоти, а вестибюль – очень внушительным. Звук шагов эхом отражался от изразцов и мрамора. Первому встреченному охраннику я сообщил, что у меня назначена встреча с канцлером казначейства, и тот провел меня к секретарю, который отвел меня к клерку, передавшему меня помощнику важной персоны, а тот, в свою очередь, усадил на потрепанный кожаный диван в оклеенной обоями приемной, где я подождал всего две или три минуты, прежде чем попасть в кабинет канцлера казначейства.