Месма

— Ну, сфотографировал я его… — хмуро продолжал Прохор Михайлович, — а он мне сказал, что невесте своей отпишет, и она ко мне за снимками готовыми зайдет… Я спросил, как мне ее узнать, вот тогда он и оставил мне ваше имя, отчество, фамилию… а я записал себе на листочке. Вот и всё, собственно…

— А дальше? Ради Бога, скажите: дальше что было? — Варя смотрела на него умоляюще, словно от его ответа зависела вся ее жизнь!

Прохор Михайлович опустил голову и отвел в сторону глаза…

— Ну… что дальше… — глухо сказал он с трудом выдавливая из себя слова. — Сфотографировал я его… как обычно, несколько кадров сделал.

- А потом?

- Потом?.. — Прохор Михайлович судорожно сглотнул, будто бы в горле у него образовался колючий комок. — А потом он на станцию пошел. Помнится, сказал, что в час ночи его эшелон должен через станцию проследовать… вот на него он и отправился…

Варя смотрела куда-то вдаль своими затуманенными от подступивших слез глазами.

- Значит, вы видели моего Федю… — грустно сказала она. — Сфотографировали его… Милый Феденька, он хотел быстрее выполнить данное мне обещание! Но вот письма я от него так и не получила. И я даже не знаю, где он сейчас, что с ним…

Прохор Михайлович угрюмо и подавленно молчал. Порой ему казалось, что он чувствует, как его живьем поджаривают на раскаленной сковороде. Оставалось только чертей вокруг себя узреть! С вилами да ухватами…

— А скажите! — встрепенулась Варя. — Фотоснимки Федины… они тогда ведь у вас так и должны были остаться?

— Должны… — как эхо, отозвался Прохор Михайлович.

— Так отдайте их мне! — порывисто воскликнула девушка. — Они же не просто так у вас лежат, они меня ждут… Пожалуйста…

— А? — Прохор Михайлович словно очнулся, осознав Варину просьбу. — Да, да… ну конечно, они у меня! Ваши фотоснимки. Я их в свое время напечатал и положил в ящичек для хранения невостребованных фотографий. Знаете… некоторые клиенты иногда месяцами не заходят за своими снимками. Время нынче такое, не до фотографий сейчас. Вы подождите пару минут, я ваши фотографии сейчас поищу…

Фотомастер прошел в свою лабораторию и открыл там ящик стенного шкафа с литерой «А». Порывшись в нем, Прохор Михайлович извлек черный пакет, на котором имелась наклейка с надписью «Август 42 год». Задвинув ящик обратно, он немного постоял посреди тесной каморки, держа пакет в руках и ощущая противную дрожь в пальцах.

Вернувшись в комнату, фотограф положил перед своей гостьей пакет с несколькими снимками, а сам молча присел рядом. Варя судорожно схватила черный пакетик, вытряхнула из него на стол несколько фотокарточек и принялась их жадно рассматривать. Прохор Михайлович в напряженном молчании наблюдал за ее реакцией. Лицо девушки словно озарилось мягким сиянием, оно прямо-таки засветилось от счастья — как будто ее любимый вдруг неожиданно вошел в комнату и предстал перед ней: высокий, красивый, здоровый…

— Мой Феденька! — воскликнула она, держа фотоснимок перед собой и, видимо, забыв на мгновение — где она вообще находится. Потом вспомнила и как-то странно покосилась на фотографа.

— А скажите, пожалуйста… как вас зовут? — спросила Варя.

— Меня?.. — слегка опешил тот. — Прохор Михайлович…

— Огромное вам спасибо, Прохор Михайлович! — горячо воскликнула девушка. — Вы даже не представляете, какую радость вы мне подарили! Отличные снимки, просто дивные… Как же я вам благодарна… Если б вы только знали!

— Да полно, голубушка… ну что вы, право… Я всего лишь сделал свою работу!

— Нет, нет, Прохор Михайлович… не отрицайте! — Варя возбужденно вскочила на ноги. — Да если б вы знали, что для меня значат эти Федины снимки! Простите… а можно, я вас поцелую?

— Да что вы… Варенька… — пролепетал ошеломленный фотомастер, но обрадованная девушка не стала дожидаться его разрешения и порывисто обняв его за шею, быстро поцеловала его в сморщенную, плохо выбритую щеку.

— Ну как же это… — беспомощно пробормотал он.

Варя с улыбкой отпрянула от него, вышла в прихожую и бережно спрятала заветный пакетик в карман своего пальто. Прохор Михайлович оставался сидеть возле стола, будучи не в состоянии по шевелиться.

— А смотрите, метель вроде как поутихла! — бодро сообщила Варя, бросив взгляд за окно. — Посветлело даже. Вполне можно домой идти…

— Да… пожалуй, — рассеянно отозвался Прохор Михайлович.

— Ну… я пойду! — Варя снова широко улыбнулась, будто сообщала некий секрет.

— Идите, Варенька… — пробормотал в ответ фотограф чуть слышно. — Идите, голубушка… храни вас Господь!

Варя поспешно сорвала с вешалки свой теплый платок, накинула его на голову, начала закутывать шею и грудь…

— А вы знаете, Прохор Михайлович? — доверительно заметила она. — У меня сейчас такое возникло чувство, что все теперь с Федей будет хорошо! И письмо от него вот-вот должно прийти… и вообще война скоро кончится! Ведь правда? А как Феденька ко мне вернется, то мы с ним вместе к вам придем, хорошо? Просто зайдем в гости… хоть на несколько минут, от всей души поблагодарить вас! А вы нас тогда со скорой свадьбой поздравите… ладно?