Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— Значит, так, — деловито сказала Франка. — Самая лучшая рыба бывает у Массимо, сардины и осьминоги — у Карло Пикьери… Жареные сардины на закуску будем делать?

— Можем, — кивнула я. — И острый соус с изюмом к ним?

— Точно, — моя спутница кивнула и, развернувшись к прилавку, что-то завопила на местном диалекте. Я лишь угадывала отдельные знакомые слова.

Через полтора часа всё было закончено, решено и подписано, и мы с Франкой сели за столик крошечного кафе.

— Мария, — сказала она толстой рыжеволосой женщине, — сделай нам по большой кружке кофе… ты с молоком пьешь?

— Со сливками… но сейчас, наверное, лучше чёрный, что-то у меня глаза не открываются, — ответила я вяло. Действительно, силы как-то вдруг разом кончились.

— Так иди сейчас спать, с обедом без тебя управятся! — воскликнула Франка. — Два больших кофе со сливками и корицей, Мария, пирог с тыквой и пекорино с тимьяновым мёдом. Завтракайте, синьора фон Бекк, и идите спать. Всё будет хорошо.

И я ей поверила.

Лоренцо Арригони сидел за своим рабочим столом неподвижно, словно мраморная статуя, наблюдая из-под тяжёлых век за внуком. А тот метался по кабинету, ни на миг не останавливаясь.

— Если бы у тебя был хвост, — сказал Довертон, поднося к губам рюмку с граппой, — он бы безостановочно хлестал тебя по полосатым бокам. Сядь уже, давай поговорим.

Четвертым участником этого импровизированного совещания был, разумеется, отец Паоло. Он расположился в удобном кресле, обтянутом тёмно-зеленой кожей, пролистывал лежащий у него на коленях толстый том и делал вид, что его в комнате нет.

Винченцо остановился перед Джоном, но смотрел на деда:

— Это моя земля! И я обязан знать, кто забылся настолько, чтобы проводить на ней ритуал призыва столь вредоносной сущности!

— Обязан — так узнавай, — спокойно ответил Лоренцо. — А присутствующие тебе посодействуют по мере сил. Мессере Джованни у нас представляет именно ту магическую структуру, которая и должна заниматься подобными вещами, Паоло здесь вроде как от высших сфер, — священник тихонько хмыкнул на это, — ну, а я помогу, чем смогу. Да и ты, мальчик мой, не так прост, как иной раз хочешь казаться.

Негромкий голос его успокоил молодого человека; тот выдохнул, подвинул к себе стул и сел на него верхом.

— Что в Земельном реестре указано, кому принадлежит тот кусок земли? — спросил Джон.

— Был получен Пьер-Антонио Кваттроки сорок два года назад в наследство от двоюродного деда, — ответил Лоренцо, вызывая в воздухе отражение экрана его компьютера. — Поскольку этому самому Пьер-Антонио на тот момент было всего тринадцать, собственностью в течение пяти лет управлял назначенный мной уполномоченный. И управлял неплохо, виноградник и прочее приносили устойчивый доход. Не слишком большой, но устойчивый.

— Ага, — подхватил Винченцо, читая строки хозяйственных записей, — Передано синьору Кватрокки в день его восемнадцатилетия… но на этом информация заканчивается. Сейчас Пьер-Антонио должно быть пятьдесят пять… Кстати, он маг?

— Неизвестно, — качнул головой мессере Арригони. — У меня нет более никаких сведений об этом человеке. Наш управляющий синьор Понтедра соберёт информацию, но это дело не пяти минут.

— У меня есть кое-что, — откликнулся отец Паоло. — Правда, тоже… не слишком свежие новости. Синьор Кватрокки женился в 2163 году и перешёл вслед за супругой в общину исповедующих культ Тунара.

— Давненько я не слышал об этом божестве… — покачал головой Лоренцо. — Бог грозы, коней и дубовых рощ? Неожиданно. Разве в Лукке есть такая община?

— Нет, только в Фиренце, там же и часовня. Впрочем, насколько мне известно, Тунар услышит своего приверженца, если тот будет молиться просто под дубом.

— Удобно, — усмехнулся Довертон. — Но, что ни говори, Тунар — вполне светлое божество, я пока что не вижу связи с Ангхра-Майнъю.

— Надо дождаться информации о дальнейшем пути Кватрокки и его жены, — резюмировал Винченцо, вставая и склоняясь перед Лоренцо. — Мессере, разрешите откланяться?

— Иди. И не забывай держать меня в курсе, — в солнечном луче сверкнул рубин на руке патриарха, и благословляющий жест осенил внука и его друзей.

Втроём они спустились на этаж и прошли в апартаменты Винченцо.

— Кстати, Джек, я забыл спросить, тебе удалось что-то извлечь из того листа бумаги, что нашёл Неро? — поинтересовался молодой человек, доставая бокалы. — Кто-нибудь откажется от «Верначчи»?

Запотевшая бутылка белого вина была извлечена из ледника; капелька воды сползла по стеклу и расплылась на тёмном дереве столешницы.

— Увы, я попрошу воды, — покачал головой отец Паоло. — Меня ждёт месса в шесть вечера, надо готовиться.

— Ну, а мы можем себе позволить, для охлаждения мозгов.

Бледно-жёлтое, чуть зеленоватое вино из Сан-Джиминьяно пахло мёдом, жёлтыми сладкими сливами и немного тмином. Джон покачал бокал, полюбовался и сделал первый глоток.

— Bacia, lecca, morde, picca, punge, — пробормотал он.

Винченцо вздёрнул бровь:

— Цитируешь младшего Буонаротти? Целует, кусает, лижет, щиплет, жалит?