Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— В середине второго семестра мальчишка погиб на дуэли со старшекурсником. А теперь угадай, какую фамилию носил этот молодой маг, не погнушавшийся убить младшего соученика?

— Иди ты! Неужели делла Кастракани?

— Вот именно.

— Интересно… А что младший сын, тоже маг?

— Младший, Марко, с теми же стихиями, обнаруженными в возрасте десяти лет, — ответил Винченцо. — Но его обследовали только один раз, после чего родители категорически отказались допускать к нему магов. Сказали, что ребёнок очень слабый, с гиперчувствительностью к свету, резким звукам и нервирующим факторам, и обучать его они будут сами.

— Что приводит нас к ответу на вопрос, был ли магом Пьер-Антонио…

— И Брида.

— И Брида, — согласился Джон. — Двое детей со способностями — это в девяноста процентах случаев означает, что магами были оба родителя.

Младший наследник семьи Арригони уперся взглядом в кота и постучал пальцами по столу. Кот дернул шкурой на спине и отвернулся с презрительным видом.

— Жрать хочу, — неожиданно сказал Винченцо. — Поиски в пыльном архиве вызвали у меня приступ зверского голода. Неконтролируемого.

— За десять минут он тебя не сгрызёт?

— Ну… попробую потерпеть, особенно если ты скажешь, что же за бумажку нашёл твой Неро.

— Если это вообще возможно будет расшифровать…

Они спустились на первый этаж, где располагались многочисленные хозяйственные помещения Каза Арригони, от оружейной до кухни; здесь же находилась и лаборатория, оснащённая аппаратами и реактивами не хуже университетской. Джон создал щиты, не позволяющие ядовитым испарениям добраться до лёгких экспериментаторов, с осторожностью поставил стеклянный куб под вытяжку и сдвинул крышку. Потом достал с полки крохотный тёмный флакончик, отвинтил крышку и добавил в ёмкость одну каплю. Из неё медленно поднялся клуб непрозрачного зелёного дыма и повис перед Довертоном. Тот торопливо пробормотал заклинание, и небольшой вихрь унёс дым в вентиляционную шахту.

— И что это было? — спросил Винченцо.

— Катализатор должен был проявить стёршиеся или размытые буквы, а эликсир Фламеля делает их видимыми и закрепляет связи чернил и бумаги. Вышло что-то или нет, сейчас увидим…

Он пинцетом вытащил бумажный обрывок, положил его на кусок стекла и быстро закрыл сверху другим таким же куском.

Друзья склонились над листом бумаги, покрытым чёткими тёмно-синими строчками.

— Слушай, это ерунда какая-то! — сказал Винченцо, распрямляясь. — По-моему, шесть доказательств теоремы Парацельсуса о взаимодействии воздушных потоков нам давали ещё на первом курсе!

— В начале второго, но это не важно, — покачал головой Довертон.

— А что важно?

— То, что здесь лишь одно доказательство, и оно приведено с ошибкой!

ГЛАВА 8

Вчера вечером, глядя, как Марко Фонтерутоли рассказывает двум немолодым супружеским парам откуда-то из Дойчланда о достоинствах Vino Nobile di Montepulchiano из винодельни La Brachesca и Brunello di Montalchino, произведенного в хозяйстве Ферруччо Бьонди, я поняла вдруг, что вот эту сторону дела упустила из виду. Франка, ставшая как-то вдруг незаменимой, ушла в восемь, и мне волей-неволей пришлось отложить вопрос о вине до следующего дня. В одиннадцать часов утра мы встретились у дверей «Кантины», и это было первым, что я спросила, пока открывала замки:

— А как Бронтолоне пополнял винный погреб?

Синьора Польпеттоне задумчиво почесала нос.

— Тьма его знает. Не задумывалась я как-то, не моё это было дело.

— Я вчера посчитала: за день у нас уходит от тридцати до сорока бутылок. Пару раз было и больше пятидесяти, но это именно пару раз…

— Ага, небось в те разы, когда приходил Джузеппе Гредиано с компанией! — хмыкнула Франка, отмеряя муку.

— Вот кстати, у него вино не покупали?

— Вряд ли. Гредиано производит массовый товар, его вино всё больше столовое. Хорошо открыть к тортеллини с острым соусом, но не к чему-то изысканному. А вообще я бы сделала так, — она долила в тестомесилку воду и запустила агрегат. — Я бы поехала в три-четыре хозяйства, которые стоят у нас в винной карте, и заключила с ними договор на поставки. Ну, а те вина, которые не по соседству производятся, да хоть бы и ту же «Верначчу», заказала у посредника. Пусть раз в две недели, скажем, пополняют наш погреб.

На стальной поверхности стола выстроились в ряд бутылки с соками для подкраски теста — шпинатный, морковный, свекольный, краснокочанной капусты. Последний вызвал у меня некоторое сомнение, ибо окрашивал в густой синий цвет.

— Кто будет есть синюю пасту?

— Это для равиоли, — отмахнулась Франка. — Будут разноцветные с разной начинкой. Послезавтра понедельник, ресторан будет закрыт — можем съездить к виноделам.

— Отлично, — обрадовалась я. — Только… Как добираться будем? Верхом я не смогу, и экипаж не вожу сама, да и нету его. А если нанимать на целый день, очень дорого получится.

— Придумаем что-нибудь! — Тут она увидела только вошедшую в двери Стефанию. — Ты где разгуливаешь? Ну-ка переодевайся и займись тестом!

Девушка отправилась в раздевалку, но задержалась в дверях и сказала: