Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

Тут рот Луки захлопнулся, да так резко, что молодым людям померещился костяной стук.

— Ваш младший сын, Анджело, мессере? — Винченцо повторил вопрос. — Что говорила о нём книга рода?

— Простите, синьор Арригони, но это дело семейное. Вам это ни к чему, — ответил старик тоном сухим и непререкаемым. — А теперь, надеюсь, вы меня простите? Что-то сердце жмёт, как бы приступ не накликать…

— Слушай, у него даже голос изменился, — восхищённо сказал Джону его приятель, когда они вышли из тёмного Каза Белладжио на залитую солнцем площадь. — Будто оттуда, изнутри мерзкого и глупого старикашки, выглянул совсем другой персонаж, умный, острый и жестокий. Выглянул — и отказался что бы то ни было рассказывать.

— Ну, ясное дело, что стариковские штучки — это маска, — рассеянно ответил Довертон. — А рассказал он нам довольно много, хотя бы даже и своим умолчанием.

— Например?

— Например, что Анджело Белладжио жив и по сей день, иначе ничего бы такого не было в том, чтобы сообщить дату его смерти. Или то, что в биографии младшего сына достойного мессере многовато тёмных пятен…

— Или то, что, скорее всего, проказник Анджело куда ближе к Лукке, чем можно было бы предполагать… — подхватил Винченцо. — Ну, что, идём к Гуэррани, он нас ждёт к трём часам.

— Мы успеем перекусить? Сейчас двадцать минут третьего, вряд ли до их дома идти больше пяти минут. Признаться, я голоден.

— Ну, если кто-то ещё открыт, — с сомнением протянул Винс. — Хотя… что-то подсказывает мне, что Лиза нас накормит по-быстрому. Да и Каза Гуэррани там практически по соседству.

В «Кантине деи Сапори» было прохладно и пусто, только в углу пара туристов из Дойчланда доедала мороженое. Лиза, появившаяся из кухни, удивлённо вскинула брови при виде неразлучной парочки друзей, но кивком показала, куда сесть.

— Особого выбора предложить не могу, — сообщила она, подойдя к столику через минуту. — Кухня уже закрылась.

— Милая, мы ужасно голодны! — Винченцо поцеловал ей руку. — А уж из твоих рук вообще примем всё что угодно. Может быть, тарелка какой-нибудь пасты найдётся? Или половник гармуджи? Или хоть хлебная корочка…

— Все хлебные корочки были сгрызены, — девушка с улыбкой покачала головой. — Но если вас удовлетворят спагетти карбонара…

— Спасительница! — Винс наклонился и чмокнул её в щёку.

Уходящие гости из Дойчланда многословно попрощались с Лизой, она ушла на кухню, и в «Кантине» воцарилась тишина.

— Знаешь, что я заметил сегодня?

— Что? — спросил Довертон, утягивая из корзинки ломоть серого хлеба и обмакивая его в блюдце, заполненное оливковым маслом с солью и свежесмолотым чёрным перцем. — Попробуй, как вкусно, хлеб у них получается просто потрясающий.

Винченцо последовал его примеру, что не помешало ему ответить, пусть и с набитым ртом:

— Лука Белладжио постарел просто катастрофически. Я его видел пару месяцев назад — семьи наши не дружны, но совет Тридцати собирается раз в квартал, вот как раз тогда мы и пересекались. Тогда на вид ему можно было дать… ну, лет пятьдесят. Крепкий мужчина.

— А сегодня он потянул бы на все девяносто… — задумчиво ответил Джон. — Расскажи-ка мне про совет Тридцати, это для меня новость.

Его приятель поморщился.

— Ну, это внутренняя информация. Только для местных. Приезжим об этом не рассказывают.

— Я, конечно, приезжий. Но занимаюсь вашими делами, разве нет? Впрочем, могу передать материалы местному представителю Службы магбезопасности и заняться своими вопросами.

— Не можешь, — внезапно развеселился Винс. — Они так переплелись, наши и твои проблемы, что тебя из Лукки не вывезти и на драконе.

Разговор прервала Лиза, принесшая мужчинам тарелки со спагетти, вазочку с оливками и два бокала белого вина. Когда она пожелала им приятного аппетита и вернулась на кухню, младший Арригони сказал уже серьёзно:

— Вечером поговорим. Я действительно не имею права рассказывать тебе всё, — он особо подчеркнул последнее слово. — Да и не всё мне известно. А вот дед, думаю, поделится информацией.

Каза Гуэррани и в самом деле был от ресторана за углом. Дом не был таким громадным, как Каза Арригони, всего лишь двухэтажный особняк и, разумеется, башня. Друзья постучали дверным молотком в виде копыта вепря; дверь тут же распахнулась, и надменный мужской голос немного в нос спросил:

— Что вам угодно?

— У нас назначена встреча с мессере, — не поведя бровью, ответил Винченцо, кладя на поднос невесть откуда вытащенную визитную карточку.

— Прошу вас.

Дворецкий чуть поклонился и провёл их в большую комнату, темноватую и прохладную, заставленную самыми странными предметами. Довертон огляделся, присвистнул, посмотрев на скульптуру из черного дерева, изображающую странное вытянутое лицо с полузакрытыми глазами и длинными, почти до плеч мочками ушей, погладил пальцем большую розово-перламутровую раковину и покосился на чучело громадной пятнистой кошки.

— Не вполне обычное изображение тиртханкара, — сказал он, возвращаясь к скульптуре. — Лицо слишком вытянутое. Вообще работа выглядит современной…