Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— Это моя дочь делала, — ответил мужчина, вошедший в дверь гостиной. — Лаура ещё маленькой путешествовала с нами, довольно долгое время мы провели в Раджастане. Тамошний храмовый комплекс, Ранакпур, мне до сих пор снится иной раз… Но простите, ради всех богов, вы пришли по делу, а я болтаю!

— Добрый день, мессере, — Винченцо почтительно поклонился. — Разрешите представить вам моего друга, Джона Довертона из Люнденвика.

— Прошу вас, садитесь! Из Люнденвика, говорите? Там я прожил несколько лет, не мог оставаться здесь после смерти Филиппы. Прекрасный город, хотя, конечно, ничто в мире не сравнится с Луккой. Выпьете что-нибудь? Белого вина со льдом?

Хозяин дома позвонил в колокольчик, и сухопарый дворецкий возник в дверях; выслушал распоряжение и мгновенно вернулся с подносом, где стояли три бокала и серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки. Разлив вино, Паскаль Гуэррани пригубил его и одобрительно кивнул:

— Нет ничего лучше в такую жару, чем охлаждённая «Верначча». Пора бы уже похолодать, оливам сентябрьская жара на пользу не идёт… Итак, Винченцо, о чём ты хотел поговорить?

Друзья задержались в Каза Гуэррани до вечера. Уже прозвучал последний колокол на церкви святого Мартина и часы на башне мэрии пробили девять раз, когда они попрощались с мессере Паскалем и неторопливо пошли вверх по улице к Каза Арригони.

— Паскаль тоже постарел, — сказал Винченцо. — Не так катастрофически, как Лука Белладжио, но сильно и быстро. Да что говорить, у него даже седины не было!

— Ты считаешь, это связано с семейной книгой?

— Уверен.

— Это какая-то особая магия привязки?

— Не знаю. Я никогда о таком не слышал, но я — всего лишь младший наследник…

Показалось Довертону, или в голосе друга прозвучала тщательно скрываемая горечь?

— Будем надеяться, мессере Лоренцо в курсе, — ответил он. — А если нет, тогда это нужно изучать, и не затягивая.

— Ты прав.

До Каза Арригони они дошли в молчании.

Глава дома ужинал с супругой, и беспокоить его было нельзя, как сообщил суровый старший слуга.

— Надолго это у них? — спросил Джон.

— Как дело пойдет, — фыркнул Винченцо. — Может и до утра затянуться, если бабушка в настроении.

— Может, напишешь ему записку?

Внук своего дедушки только молча покрутил пальцем у виска.

Они поужинали — по-простому, на кухне, вместе с вернувшимся с виноградников управляющим; потом отправились в биллиардную и сыграли три партии, проигранные Довертоном подчистую.

— Ещё одну? — поинтересовался Винченцо, пряча в карман выигрыш, заговорённые ячменные зёрна. — Или может, сыграем на формулу этого заклинания? Ты ж знаешь, я аква-виту люблю, а тут так хорошо, бросил зёрнышко в стакан, подождал пару минут — и пей.

— Нет уж, — мрачно ответил Джон. — Формулу я тебе не отдам, сам разрабатывай.

Он аккуратно поставил кий в стойку и вытер влажной салфеткой испачканные мелом руки.

— Ну, как знаешь…

— Мессере Лоренцо ждёт вас в кабинете, — прервал разговор слуга.

— Отлично! — Винс последовал примеру приятеля. — Пошли!

Лоренцо, с видом чрезвычайно довольным, сидел в кресле у окна, пил граппу и щурился, словно сытый кот. Ароматный дымок поднимался над трубкой, отложенной в сторону.

— Добрый вечер, мессере, — почтительно поклонились молодые люди.

— Добрый, добрый! Присаживайтесь и рассказывайте. У вас какие-то новости по расследованию?

— Не совсем, мессере. Но есть несколько непонятных моментов, которые я хотел бы прояснить, — Джон сел и посмотрел на патриарха. — Скажите, как давно вы видели Луку Белладжио и Паскаля Гуэррани?

— Хм… Даже и не скажу так сразу. Ты, наверное, в курсе, Джованни, что наши семьи не дружны и общих интересов не имеют?

— Да.

— Мы точно встречались на совете Тридцати… Я так понимаю, что о совете Винс тебе рассказал?

— Более или менее, — потупился тот.

— Скорее менее, чем более, — хмыкнул Джон. — Мы посетили сегодня обоих, и оба они, по словам вашего внука, выглядят лет на тридцать старше, чем должны бы.

— Ну, или, во всяком случае, существенно старше, чем два месяца назад, — поддержал Винченцо.

— Так, и о чем ты хотел спросить у меня? — спросил мессере Лоренцо.

— Семейная книга. Я полагаю, что на глав этих семейств повлияла её пропажа… или уничтожение? — добавил Довертон, увидев, как изменилось лицо Арригони.

— Уничтожение, — уронил тот, словно чугунную гирю. — Ладно, это долгий разговор, и не такой уж простой.

Лоренцо тронул колокольчик, и, не успел ещё затихнуть последний его звук, как в дверях кабинета появился слуга, катящий тележку. Ловкими жестами он накрыл белой скатертью приставной столик, переставил на него несколько блюд под куполообразными серебряными крышками, ведёрко со льдом, в котором запотевали бутылки с белым вином, вазу с персиками и виноградом, поклонился и испарился.

Жестом хозяин кабинета отослал лакея, сам разлил вино по бокалам, пригубил и одобрительно кивнул:

— Как раз нужная температура. Итак?..