Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

Меж тем Фульмина бодро стучала копытами по дороге, увозя нас из Лукки на северо-восток, по дороге, ведущей к Понте-Сан-Пьетро, Маджиано и далее в сторону шикарного, блещущего огнями Виареджо. Впрочем, винные хозяйства, которые мы собирались посетить, были куда ближе. Не прошло и получаса, как наша бричка свернула с главной дороги на просёлочную, справа и слева замелькали тёмные тела кипарисов и позолоченные шпалеры виноградников. Наконец, миновав мраморных львов на высоких столбах ворот, мы въехали в большой двор. Прямо перед нами возвышался хозяйский дом, Каза Фолонари, белоснежный с красной крышей; белые и красные розы на клумбе перед парадным входом оттеняли красоту постройки.

Франка передала подбежавшему мальчишке поводья и решительно повернула направо, к арке в высокой зеленой изгороди.

— Идём-идём, я точно знаю, что Гаэтано в лаборатории! — бросила она мне через плечо.

Я поплелась следом; ощущение было, будто меня несет куда-то неумолимый поток…

В следующем хозяйстве, у семьи Гревепеза, мы задержались перекусить вместе с хозяевами. В третьем пробовали не только вино, но и сыр, отличный, кстати. В четвертом… в общем, обратно к Лукке мы повернули уже в шестом часу вечера, когда солнце явственно стало клониться к горизонту. Видимо, я задремала на мягком сиденье, потому что пропустила момент, когда Фульмина свернула с главной дороги на боковую тропу. Из сонного состояния я вылетела, когда нашу бричку изрядно тряхнуло на большом камне. Рядом вскинулась Франка, натянула вожжи, и лошадь остановилась.

— Куда это нас занесло? — озадаченно спросила моя спутница.

— Лес какой-то? — предположила я, оглядываясь. — Роща? Темно как… Вроде до заката было ещё изрядно, а?

Мы посмотрели на часы и переглянулись: шесть часов, до захода солнца еще больше часа.

— Действительно, темно… Каштаны, они высокие, и кроны густые. Да как она вообще зашла сюда по этой тропочке, Тёмным клятая кобыла! — синьора Польпеттоне рассердилась. — Мы ж тут не развернёмся!

— Давай пробовать…

Через некоторое время стало понятно, что на узкой и явно пешеходной дорожке места явно мало. Опытная Франка отправилась обследовать окрестности, а я в отчаянии попыталась вести лошадь задним ходом. Несколько шагов она даже сделала, видимо, от изумления, но потом вырвала у меня поводья и заржала.

— Весело тебе, — сказала я с горечью. — А если тут водятся волки?

— Насчёт волков сомневаюсь, — ответила Франка, вынырнувшая из кустов. — Но вон там в ста метрах что-то вроде сарая. И в нём горит свет. Пойдём и посмотрим?

— Кто там может быть, какие-нибудь пастухи?

— Кто бы там ни был, лошади ему явно привычнее, чем нам!

С подозрением покосившись на Фульмину, я замотала повод вокруг низкой ветки дерева и шагнула следом за отважной первопроходицей.

Ну, и в самом деле, это был сарай, сложенный из серых булыжников. Через крохотное окно под крышей пробивался неяркий свет. Деревянная дверь была плотно закрыта, но Франка храбро подошла к ней, распахнула и… подавилась заготовленной фразой.

Заглянув ей через плечо, я ахнула и схватила её за руку, наверное, даже вцепилась в эту руку — и мы обе этого не заметили. В мягком свете пары толстых белых свечей мы увидели два старых кресла, стол между ними, на столе — бутылка вина и какая-то еда. Всё это было неважно, потому что главным в открывшейся картине были двое, юноша и женщина, раскинувшиеся в этих самых креслах.

— Они мёртвые, да? — спросила у меня Франка каким-то изменившимся голосом.

Крови или каких-то следов насилия видно не было, но живыми.

— Похоже на то, — я сглотнула. — Надо проверить.

— Не пойду! — моя спутница помотала головой, шагнула назад и села прямо в траву.

Глубоко вдохнув, я вошла в сарай, остановилась возле женщины и попыталась нащупать пульс. Рука её была ледяной и твёрдой, будто мраморной, и, конечно, никакого биения я не уловила. Рискнув взглянуть в лицо покойницы, я удивилась: на губах её играла довольная улыбка, словно вот только что, за мгновение до смерти, она сумела исполнить давнюю мечту.

Во втором кресле сидел… да какой там юноша, мальчик, лет четырнадцати, по-моему. Перед ним на столе лежала тетрадь, исписанная сложными формулами, пальцы левой руки остались сложенными в какой-то странный жест, похоже, активацию формулы заклинания.

Что же с ними произошло? Магия вырвалась из-под контроля? Ох, не знаю… конечно, всякое бывает, но чтобы вот так накрыло сразу двоих, это какой же энергией должен был обладать этот мальчик?

— Ну что там? — слабым голосом спросили из-за двери.

Вот Тьма, я и забыла, что там сидит Франка! Выйдя из сарая, я ответила относительно бодрым голосом:

— Предлагаю закрыть дверь, отойти к нашей телеге и попытаться вызвать Стражу. Интересно, сработает ли тут коммуникатор?

Сработать-то он сработал, но не было у меня уверенности в том, что ответивший на вызов сержант понял, что мы говорим и где находимся. Вздохнув, я полезла в карман за амулетом срочного вызова.

— Винченцо, прости, но, кажется, я опять влипла в неприятность.