Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

— Что же касается почтенного синьора Чивитали, то я поговорил с его экономкой, изучил в городской страже дело об исчезновении и поговорил с парой его коллег в Лукке. Понимаешь, вся жизнь этого человека прошла именно здесь, в этом городе, он даже за городские стены выезжал редко. Каждый его шаг видели десятки глаз: соседи, клиенты, коллеги, прохожие, и вся жизнь синьора нотариуса проходила размеренно, по расписанию. У него нет родственников, с друзьями он встречается по средам и субботам, вино пьёт с шести до семи в баре Джакомо, а завтракает каждый день капучино и двумя булочками с маслом. Нет в его расписании места для страшных тайн. Это означает, что он не мог уехать сам — только под принуждением.

— Или мёртвым, — невесело дополнил Винченцо.

— Или мёртвым, — согласился Джон. — Но в любом случае, или должны открыться новые обстоятельства, которые позволят нам найти синьора Чивитали в том месте, где его прячут, или… или это останется загадкой. Такое в нашей работе тоже бывает.

— Ладно, — Винченцо упрямо боднул воздух. — Второй пункт — Уго.

— Хорошо, пусть Уго. Кажется, и при этом разговоре ты присутствовал.

— Полагаю, он сказал нам не всё!

— Наверняка! Но ты же знаешь, чтобы получить нужные ответы, надо задавать правильные вопросы. А их у нас пока нет. Вот если бы я нашёл синьору Бриду О’Доннел, в замужестве Кватрокки, я бы спросил у неё, например, чем же так допёк её старший сын нашего милейшего делла Кастракани?

— Хм… Ну, ладно. Пострадавший виноградник?..

Джон пожал плечами.

— Ты же помнишь, откуда шло воздействие. И какое именно. И это ещё один из вопросов, который мне хотелось бы задать той же даме и её младшему отпрыску. Что там у нас ещё осталось?

— Школьники.

— Думаю, это был откат от какого-то заклинания. И видит всемилостивая Ниала, что, если бы дело было только в поголовно отличной учёбе лукканских детей, я бы и ухом не повёл…

— Сейчас будет правый поворот! — перебил его Винченцо. — Вот здесь, давай!

— Да-а… — почесав в затылке, оценил Довертон открывшуюся картинку: двух женщин, невесело сидевших на каких-то камнях, распахнутую дверь каменного невысокого строения, горящий внутри сине-голубой фонарик и освещённые им силуэты мертвецов.

Маг-медик, приехавший вместе со стражниками почти сразу же после Джона и Винченцо, спросил у Лизы:

— Вы как себя чувствуете? Валерьянки, успокоительного декокта, вливания сил не требуется?

Девушка вяло помахала рукой, а сидящая рядом Франка ответила:

— Переживём, идите, у вас работа.

Медик и в самом деле подошёл к дверям сарая и о чём-то заговорил с высоким мужчиной в синей форме, чертами лица и осанкой очень похожим на Лоренцо Арригони.

— А ведь это и есть наша «пастушья хижина», — печально сказал Довертон. — И что-то подсказывает мне, что вон те двое внутри, которым уже всё равно — это Брида О’Доннел и её сын Маттео. А это значит, что вопросы задавать некому и всё надо начинать сначала…

ГЛАВА 11

Камень, на котором сидели мы с Франкой, за день нагрелся на солнце, и это было приятно. К сожалению, больше ничего приятного в том, как заканчивался этот понедельник, не было. Мы сидели и ждали, пока начальник городской стражи, какой-то родственник Винченцо, раздаст своим подчинённым указания и возьмётся за нас. Слава Симарглу, с нашего камня не было видно тела убитых…

«Убитых?» — удивилась я своей мысли, покачала головой, закрыла глаза и прислушалась к тому, что явно и тайно звучало вокруг. На закате распелись малиновки, где-то неподалеку слышно было уханье совы; приглушённо звучали голоса мужчин из стражи, что-то говорил Джон… Я как будто отключала все эти звуки один за другим, пока не осталась наедине с иными песнями.

Тревожно шумели каштаны в роще, будто обсуждали то неладное, что произошло под их кронами.

Затухала бледно сиреневая линия, связывавшая мать и сына, там, в хижине, и её тонкий звон уже почти не был слышен.

Зелёные ноты по краям окаймляла алая лента: синьоры Арригони были злы на убийцу и желали восстановить нарушенной равновесие.

И, наконец, чёрной басовой кляксой лежал вокруг след убийцы, звуча, словно самая нижняя струна контрабаса… только полностью расстроенная.

Открыв глаза, я посмотрела на Томмазо Арригони и сказала:

— Тут был некромант, и он вернулся в город.

— Некромантия не является запретной магией, — пожал тот плечами. — А откуда вы знаете, что был именно некромант?

Я рассеянно подёргала себя за волосы.

— У меня есть довольно странный Дар… Вернее, не так: у меня появился странный Дар, когда ко мне вернулась магия, потерянная после белой лихорадки. Если войти в какое-то подобие медитации, я начинаю видеть следы магии и эмоций. Ну, вот вы злитесь, ваш помощник раздосадован, а Франка устала.

— Ну, для этого не надо быть эмпатом! — усмехнулся начальник стражи, но я продолжала.

— Если я закрываю глаза, я всё это слышу и вижу. Так вот, этот сарай словно залит чёрным. И след ведёт к дороге.

— Он приехал в экипаже?

— Вот этого я не могу сказать…

— А опознать его сможете, когда найдём?

— Попробую…