Месть Афродиты

А для того, чтоб сотрудничать с хамоватыми пришельцами, эта фантомная женщина была слишком... слишком... - слишком одетой, вот! Хоть и тонкие лодыжки, сильные колени, округлые бедра и пушок в их вершине, и округлый живот, и высокая гибкая талия, такая прекрасно тонкая; и крепкие груди с насмешливо задранными темно-алыми сосками - словом все её тело, казалось, иногда проступало - просвечивало? - прямо сквозь одежду, всё равно! Да и достоинство такое... какое-то чувствовалось в этой энергетической голограмме, что даже мутант прекратил свои мерзости и прямо с прыжка приземлился на колени, издав клекочущий звук и вскинув руки.

"Может, это тайное оружие Службы Безбедности? Такие энергетически заряженные голограммы, что все сразу "руки вверх" делают?" - подумал Алексей, приободряясь все больше и больше. В привычном ему мире руки поднимали только для того, чтобы сдаться в плен.

(Мысли юнца прочитав, про себя усмехнулась ему с сожаленьем Киприда:

"Мал и безус, путь постарше, пожалуй, харит бы пустила к младенцу

такому!

Как он, однако, влюблен, хотя сам и не знает, вот в эту нелепую куклу...")

Да и сам Алексей чувствовал приходящую откуда-то извне энергию, причем ему показалось, что он начал различать язык пришельцев. Или они вдруг заговорили на общеземном? Да вот, пожалуйста!

- Мама, мамочка! - "Ох, ничего себе открытие!" - чуть впервые в своей

жизни не лишился чувств Алексей, это ведь закричал, вспорхнув с полянки, давешний пришелец:

- Мамочка, Пану скажи, пусть его он отпустит!

Сладко смеясь, Афродита сказала крылатое слово:

"Пан, многошумный вакхант и прыгун, где свирель ты сегодня оставил?

Прочь же сейчас от несчастного, видишь, совсем одержимый любовью

Этот юнец помешался на страсти к нелепой, бездельной игрушке,

Жребий, тягчайший ля смертного - доброю волей он выбрал!

Пигмалионом клянусь, душу технике этой не дам я безмозглой!

Ты же оставь его, Пан-кругобежец, мохнатый прыгун и забавник!

Пусть сопрягается в месте укромной с механикой этой бесстыдной,

Вечно гонимый, к тому же, печально влюбленным торговцем..."

Тут Афродита чудесная так вопросила Эротов:

"Кто из вас, умников это замыслил и хитро исполнил?

Кто грудь торговцу зажег вожделеньем напрасным, истомным?"

Голосом звонким один ей в ответ отозвался, крылатый:

"Все сообща сотворили мы.... Мама, не знаем, что делать:

Муж престарелый там есть - с засыхающим каменно сердцем.

Больно он крылышки братцу подпортил... Его ж - ни в какую,

Нам не пронять! Накажи. О Богиня его... и пускай он полюбит лягушку!"

"Милые дети! - смеясь, им Киприда легко отвечала, - к чему нам

Старцев наказывать счастьем для них величайшим - любовью!?

Пусть доживает свой век быстролетный бесстрастно, разумно -

- тем ведь страшнее душе его будет расстаться с дряхлеющим телом.

Братцу же крылья подлечим... Летимте ж отметить победу!

Так и не сдавшийся в плен мутант подскочил, успел лизнуть исчезающую голограмму в лицо, и отскочил в сторону , прямо на Сергея Паныча Здоровякова. Таким образом, вновь предоставленный на какое-то время самому себе Алеша мог не дожидаться более благоприятного момента для исчезновения. Тем более, что все крылатые ниспровергатели основ социального уклада, дружно хлопнув крыльями, полетели в ту сторону, куда начала неестественно быстро удаляться голограмма, которая оказалась-таки все же на стороне пришельцев! Ну да особого зла - считал Алеша, - она ему причинить не успела. И незачем дожидаться, когда это успеет кто-либо другой!

Держа аушку на вытянутых руках перед собой, Алеша вновь кинулся в заросли, надеясь спастись от преследований безумного торговца. И ему просто необходимо было найти убежище, где бы он мог надежно устроить свою, теперь уже СВОЮ аушку. Потом можно было и начать борьбу с пришельцами...

Алеша бежал, стараясь оставлять за собой не такой явный след, как в первый раз. Порой для этого приходилось жертвовать скоростью, настороженность к поджидающим впереди сюрпризам тоже не прибавляла быстроты. Но он бежал, уничтожал за собой наиболее заметные следы и снова бежал... Бежал и надеялся.

Он не знал, что непосредственная опасность погони ему пока не угрожает: мутант, по каким-то своим причинам, проникся озорным интересом к сумасшедшему торговцу и затеял с ним шуточную борьбу: всякий раз, когда господин Здоровяков порывался бежать за Алексеем, мутант хватал его за плечи, их мышцы напрягались... и хотя господин Здоровяков был ОЧЕНЬ сильным человеком, он все же оставался ЧЕЛОВЕКОМ. Пусть силу его и умножало безумие. А мутант хохоча, валил его на траву и , в знак поражения, заставлял всякий раз отхлебнуть какой-то жидкости из кожаного бурдюка. После чего всё начиналось сначала. И не скоро мутанту наскучила эта забава. И еще нескоро он, посерьезневший, ушел, оставив бурдюк под рукой у изнеможенного, но все еще собирающегося продолжить свой тернистый путь господина Здоровякова.

* * *

Господин Слепой, полковник Службы Безбедности в отставке,