Метаморфозы (СИ)

Психея, оставшись одна (хоть фурии и тревожили её и не давали покоя), волнуется в скорби. И хоть решение - и принято, всё же, готовясь протянуть руку к преступлению, она ещё колеблется, и противоречивые чувства отвлекают её от злого дела. Спешит, откладывает, дерзает, трепещет, отчаивается, гневается и, наконец, в одном теле ненавидит чудовище и любит мужа. Но вечер уже шёл к ночи, и Психея в поспешности делает приготовления к пр

еступлению. Вот и ночь пришла, супруг пришёл и, предавшись сначала любовному сражению, погрузился в сон.

Тут Психея слабеет телом, но, подчиняясь судьбе, собирается с силами и, вынув светильник, взяв в руки бритву, решимостью преодолевает женскую робость. Но как только от поднесённого огня осветились тайны постели, она видит лежащего Купидона, при виде которого даже пламя лампы заиграло и заблестело остриё бритвы. А Психея, устрашённая таким зрел

ищем, не владеет собой, покрывается бледностью и, трепеща, опускается на колени, стараясь спрятать оружие, но - в своей груди. Она бы и сделала это, если бы оружие, от страха перед таким злодейством выпущенное из рук, не упало. Изнемогая, потеряв надежду, чем дольше всматривается она в красоту божественного лица, тем больше собирается с силами. Она видит золотую голову с пышными волосами, пропитанными амброзией, окружающие молочную шею и пурпурные щёки, опустившиеся завитки локонов, одни с затылка, другие со лба свешивающиеся, от блеска которых огонь в светильнике заколебался. За плечами бога белели перья, и, хоть крылья

и находились в покое, кончики пёрышек двигались. Остальное тело видит гладким и сияющим. Так что Венера могла не раскаиваться, что произвела его на свет. В ногах кровати лежали лук и колчан со стрелами - оружие бога.

Психея не сводит глаз с оружия мужа, осматривает и ощупывает его, вынимает из колчана одну стрелу, кончиком пальца пробует остриё, но, сделав более сильное движение дрожащим суставом, колет себя, так что на поверхности кожи выступают капельки крови. Так, не зная того, Психея воспы

лала Любовью к богу Любви. Разгораясь всё большей страстью к богу страсти, она, полная вожделения, наклонилась к нему и начала осыпать его поцелуями, боясь, как бы не прервался его сон. Но пока она, таким блаженством упоённая, рассудком не владеющая, волнуется, её лампа брызгает с конца фитиля горячим маслом на правое плечо богу. Почувствовав ожог, бог вскочил и, увидев запятнанной и нарушенной клятву, освободился от объятий и поцелуев своей супруги и поднялся в воздух.