Меж двух огней (СИ)

Шарлотта и Томас гуляли по городскому скверу, стараясь держать дозволяющее расстояние между друг другом. Томас ступал важно, держа руки за спиной, его шаги были широкими. Вдвоем они смотрелись очень необычно: он напоминал собою черную розу, такой же изящный, такой же необычный и загадочный, облаченный в темные одеяния, элегантен, статен, им невозможно было не любоваться; и она, больше похожая на самый прекрасный полевой цветок, робкая, скромная, светлая и очень милая, она притягивала тем, что, будучи придворной дамой, дочерью богатого магната, она совсем не была похожа на других знатных особ, не была сдержана в своих эмоциях, не была тверда и кокетлива, она была самой обычной, самой простой и такой предсказуемой, такой счастливой, что остальные барышни в изысканных нарядах просто меркли на её фоне. Шарпу было интересно разговаривать с ней, наблюдать за ней.

-Нет, я приехал сюда вместе с моей старшей сестрой. Без неё я никуда. Она - единственный родной человек для меня, - рассказывал Томас, стараясь не углубляться в подробности.

-Значит, если я правильно поняла вас, вы приехали к нам по работе. Очень интересно. А кто вы по профессии? - продолжала интересоваться Шарлотта.

-Я инженер, - коротко отвечал Шарп, стараясь упустить подробности. -А вы, значит, зарабатываете на жизнь тем, что продаете свои картины? - спросил он, по-прежнему скрывая, что знал о её знатном роде.

-Нет, я, как и любая девушка, не делаю деньги. Этим занимается мой отец. Он недоволен тем, что я хочу посвятить свою жизнь искусству рисования, но я не слушаю его, делаю то, что мне нравится, не взирая на его замечания. Он мечтает выдать меня замуж, а я сопротивляюсь его указам. Я так не могу, заставить себя что-то сделать, вопреки своим желаниям. Наверно, это эгоизм, но…

-Это называется независимостью. Вы не хотите зависеть от чужих прихотей - это хорошо. А если вы встретите человека, которого полюбите, что тогда? Вы готовы будете пойти за ним, даже если это будет вопреки вашим желаниям?

-Я об этом даже не думала, - призналась Шарлотта. -Уйти за любимым мужчиной и бросить любимое дело потому, что так кто-то хочет, - это ведь разные вещи. Конечно, я уйду за супругом, если так будет нужно, но это не значит, что я не сделаю чего-то ради отца, если от этого будет зависеть все.

-Значит, единственное, от чего вы когда-либо будете зависимы или зависите уже, будет не что иное, как любовь, - последнее слово Томас произнес нарочито сладко.

-Знаете, вы так не похожи на остальных, вы такой чуткий, понимающий, с вами легко. Вы выделяетесь на фоне других людей. Вас легко заметить, но, полагаю, что завладеть вашим вниманием не так просто, - сделала комплимент Мисс Мунн, смущенно улыбаясь. Она резко сменила тему, заметив эту необычность, это отличие в Томасе, которое делало его особенным во всех смыслах этого слова. В его манерах вести беседу она видела некую странность и загадочность, что притягивало с нарастающей силой.

-Благодарю вас, Шарлотта. Должен сказать вам, что и в вас определенно есть какая-то тайна, которую я не успел разгадать, но очень бы хотел это сделать. -Они остановились, посмотрели друг другу в глаза. Шарлотта заворожено слушала Томаса, буквально тая от его слов, готовая упасть в обморок от его проницательного взгляда, сводящего с ума.

-Меня поразили ваши картины не только талантом, но и особым их смыслом. Вы находите в призраках и страхе что-то прекрасное? Почему? - Шарп внимательно разглядывал её и пытался уловить хоть какую-то реакцию на её лице. Девушка пожала плечами и сразу опустила глаза.

-Это все очень странно, это что-то такое, чего людям не дано узнать. Ведь призраки иногда посещают нас, они чего-то хотят, дают какие-то знаки, они уже точно знают, к кому им нужно приходить и кому что говорить. Наверное, я сама пытаюсь понять смысл их появления, но пока все тщетно, - рассказывала девушка, приоткрывая Шарпу дверцу в свою душу, но ещё не впуская его туда полностью.

-Вы интересно рассуждаете. Вы не боитесь? - спросил он.

-Боюсь, но стараюсь не думать о своем страхе, пытаюсь перебороть его.

-Призраки вас посещали в вашей жизни. Вот почему вы рисуете их, Шарлотта, - предположил англичанин. -Я могу сказать вам, что призраки порой становятся страшным напоминанием прошлого, о котором хочется забыть. Всегда есть смысл в их появлении, но этот смысл всегда подразумевает в себе что-то ужасное, - Шарп говорил так, словно ему самому приходилось сталкиваться с привидениями в своей жизни, он говорил не для того, чтобы занять красивым разговором, он словно знал, о чем именно идет речь.

Шарлотта смотрела на него и, утопая в его глазах, одновременно вслушивалась в его слова, что оказались для неё признаком полного понимания нового знакомого. Ей даже стало чуть спокойнее с одной стороны оттого, что в этом мире нашелся тот, кто может понять буквально с полуслова, с другой же стороны - слова Томаса наводили жуть, и все её личные прошлые размышления на эту тему вновь зарождались как-будто с новой силой в голове.