Между нами только ночь

“Мариша, жду твоих писем как ворон – нет, не крови, а рассвета в старом парке, около родительского дома (его, правда, Грачевским зовут), чтоб прокаркать с ветки дуба – ЕЩЕ, ЕЩЕ… – писала мне Ира после моего красочного рапорта об аукционе. – Ничто так не освежает, как твои зарисовки нашей бренной и петлистой, откосой, но такой удивительной жизни.

Солнце, ты посмотри какое Солнце в вышине…Солнце – оно тепло свое несет тебе и мнеСолнце – над непогодой и невзгодами взошлоЧистоту оно лугам вернуло, спелость вишням дало.

А если удивляться, удивляться, удивляться чудесамРаспахнутого сердца не жалеяА если жить, а если жить по солнечным часамТо станет на Земле еще светлее

Всегда жду встречи – хоть живьем, хоть в эфире, хоть в космосе!”

Три месяца она провела в Тель-Авиве. По телефону рассказывала, что утром выходит на пляж – уже на своих двоих, без палочки – и там, на берегу, танцует – восстанавливает утраченные навыки.

– Я чувствую огромную поддержку отовсюду – от людей и от пространства, – говорила Ирка. – Целую тебя – с видом на море и три белых парусника, размером с ноготок – от всего сейчас слабенького, но всегда великанского сердца!

К зиме Олег снял ей уютную квартирку на Ленинском проспекте, с видом на Гагаринскую площадь с Юрием Гагариным посередине.

“Дорогие мои друзья! – читали мы ее послание в фейсбуке. – Такие родные, близкие, заботливые, отзывчивые, а местами просто самоотверженные – все, кто откликнулся на призыв помочь и поддержать, кто был рядом на полях моих сражений, кто помогал словом и делом, деньгами, временем, молитвами, звонками, кто приезжал выхаживать меня в Тель-Авиве или просто верил в то, что это не конец —

Я ВЕРНУЛАСЬ В МОСКВУ!

И не в кресле-каталке, как уезжала, а на своих двоих, хоть и тоненьких как у зяблика и нетвердых в ходьбе от нарушения разных физиологических связей. Улучшение, на которое надеялись сотни людей, наступило. Теперь я снова могу ходить, есть и пить, понемногу читать и ухаживать за собой – о счастье! Шесть химий и курс облучения сделали свое дело – остановили сход лавины. Но до исцеления еще далеко. Будет еще не одна химия, операции, антибиотики, прежде чем я окончательно поправлюсь, в чем у меня нет никаких сомнений (вопреки мнению многих врачей). Иначе не было бы такой беспрецедентной поддержки, не было бы дорогостоящего лечения в Израиле, и, возможно, меня. Я так это вижу. А как увидишь, так и будет, лишь бы знать, куда смотреть!

Впереди еще долгий путь. Я продолжаю выбираться из-под завалов рухнувшего год назад организма и по-прежнему рассчитываю на помощь сплотившихся вокруг меня друзей, знакомых и всех, кто услышит мою историю не ушами, а сердцем. Потому что миром правит Любовь – провалившись в тартарары, в подвалы подсознания, я не нашла там ничего кроме нее.

Как же мне отблагодарить всех вас? Только собственной жизнью – за неизмеримые никаким аршином веру, любовь и надежду, которые вы в меня вложили.

СПАСИБО ВАМ! Я ВЕРНУЛАСЬ НЕ ЗРЯ!”

Бог предназначил всем роли в драме, Земля говорит парадоксами, лев не страшится шума, не уловишь сетями ветра, лотос не окропится водою… Свободный и радостный, не затемненный миром, сорвав с себя все оковы, не содрогаясь мыслью о смерти, иди и ты, не страшась видения тьмы, ураганов и бурь, огромных водоворотов, ужасных ударов грома, принимая, как должное,

что Луна светит днем,

а Солнце – ночью…

Наступала весна, она пережила зиму! Кто-то привозил ей супчики, кто-то миндаль, травяные чаи, жаропонижающие лекарства: временами вдруг поднималась высокая температура, кто-то запаривал гречку. Олег притащил увлажнитель – она как тропическая красивая ящерица в сухом климате, в теплом свитере, вязаной шапке, шапку сняла – а под шапкой ее голова совершеннейшей формы.

Есть фотография, где Ира стоит у окна этой квартиры. Худая, в странной вязаной шапке, скрестив руки на груди, глядит на нас, улыбаясь, а за стеклом возвышается титановый космонавт Гагарин, раскинув руки, приглашая к полету. Так она и прожила последние месяцы здесь – с Гагариным за окном, просыпалась, выглядывала на улицу и, наверное, говорила ему: привет, Юра, ты еще здесь, и я еще здесь, давай пока побудем на Земле, подождет Космос…