Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни

Это обстоятельство беспрецедентно в живой природе, но именно оно лежит в основании наших уникальных талантов. Чем выше нейропластичность живого существа, то есть способность нервной системы к обучению и изменению структуры, тем меньше у него врожденных шаблонов поведения. Это значит, требуется больше времени на создание необходимых для жизни связей в мозге на протяжении периода созревания и детство продолжается долго. У высокоразвитых существ – и в первую очередь, разумеется, у людей – доля инстинктивного поведения не так высока. В мозге присутствует огромное количество связей между нейронами, которые постепенно, под воздействием жизненного опыта образуют устойчивые нейросети – наше поведение, память, привычки, умения. Ценой крайней уязвимости молодых особей и сниженной доли автоматизма достигается необычайное умение приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам, обучаться и совершенствоваться.

Напротив, у существ с малоразвитым когнитивным аппаратом доля врожденных моделей поведения чрезвычайно высока и их нейропластичность предельно ограничена. После появления на свет им требуется либо совсем немного времени, чтобы освоиться, либо оно не требуется им вообще. Насекомые и рыбы с самого момента появления готовы к любому повороту событий. Они уже «знают» и умеют почти все, что им в этом мире может понадобиться. Когда у жирафа рождается детеныш, он драматически обрушивается в бытие с высоты в полметра – и сразу оказывается на четырех ногах. Пару недель спустя – это уже полноценная и самостоятельная особь, умеющая все то же, что и взрослый жираф.

У столь сильной опоры на инстинкты есть громадное преимущество в скорости созревания, ведь в большинстве ситуаций, чем дольше животное не может позаботиться о себе, тем меньше вероятность, что оно останется живо и оставит потомство. Наконец, основная масса существ на нашей планете имеет слишком низкую продолжительность жизни, чтобы полагаться не на заложенные природой поведенческие и когнитивные шаблоны, а на индивидуальный опыт. У них нет для этого ни времени, ни вычислительного ресурса нервной системы.

Эволюционным недостатком низкой нейропластичности является практически полная неспособность существовать вне своей экологической ниши. Достаточно небольшого, но критического изменения окружающей среды, к которому поведенческие программы не готовы, и вид может полностью вымереть. Одновременно такая слабая изменчивость индивидуальных особей лишает виды возможности создания культуры, то есть системы передачи знаний следующим поколениям. Этим колоссальным по своим преимуществам достижением могут похвастаться лишь виды homo и в зачаточных формах, к примеру шимпанзе, у которых замечена передача навыков использования орудий между поколениями.

Нейропластичность, длительность созревания и положение на эволюционной лестнице в общих чертах совпадают. Для вступления в зрелость детенышам обезьян нужно в три раза больше времени, чем парнокопытным, человекообразным обезьянам – в три раза больше, чем обыкновенным, людям же в три раза больше, чем шимпанзе. Именно степень совершенства когнитивного аппарата позволила человеку добиться прорыва в эволюционной гонке, оставив прочие родственные виды далеко позади. Мы увеличили среднюю продолжительность собственной жизни в несколько раз, снизили детскую смертность в десятки раз, одолели огромный список некогда неизлечимых болезней. Мы достигли доминирования во всех средах и нишах планеты, приспособились ко всем условиям существования и начали осваивать космос.

Путь человечества не лишён трагедий, тупиков и блужданий кругами и вовсе не гарантированно продолжится успешно. Несмотря на это, недооценивать даже с сугубо эволюционной точки названные головокружительные достижения, что часто делается, есть очевидная слепота и отсутствие исторической перспективы.

«Разум и чувства»

Человеческий мозг представляет собой слоистую структуру, и чем глубже залегают его части, тем они обыкновенно древнее. То, что обеспечивает едва ли не весь объем нейропластичности и все наши высшие умственные функции, есть наиболее молодой и верхний его слой – кора, а если точнее, то «новая кора» – неокортекс. Особенно нужно отметить ее заднюю теменную долю, где в основном располагается языковая модель мира и осуществляется мышление.

Во-вторых, ключевую роль играет уже много раз упоминавшаяся префронтальная кора. Она занята не столько чистым ассоциативным мышлением, сколько прогнозированием и сравнительным анализом различных программ поведения и их исходов, а также запуском поведения по итогам выбора. Продвинутая конфигурация неокортекса, и прежде всего описанных выше областей, сделала возможным и наш разум, и культуру, ответственные за чудесные свершения человеческого вида.