Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни

Высокоразвитая кора мозга, однако, есть новомодная роскошь, которая имеется лишь у крошечной доли живых существ. Некогда она отсутствовала и у наших эволюционных предков, обладавших маленьким мозгом, а потому вынужденных ориентироваться в мире, полагаясь на грубоватые инстинктивные и поведенческие стереотипы. Ими всецело руководили структуры мозга, которые залегают под корой и в значительной степени располагаются в так называемой лимбической системе. Лимбическая система связывает воедино наши базовые биологические потребности и обслуживающую их эмоциональную жизнь. Она в несколько раз древнее и примитивнее неокортекса и в главных своих чертах сформировалась уже порядка 200 миллионов лет назад. Возникающие там эмоции и побуждения выполняют многие важнейшие функции нашего разума и коры в целом, но на более низком уровне качества.

Во-первых, хотя это прозвучит непривычно, «эмоции», как и разум, являются инструментом познания. Они реагируют на специфическую информацию и сообщают живому существу, как интерпретировать то или иное событие, навешивают на него особый ярлычок. Если мы чувствуем поток положительных ощущений, это информационный сигнал, сообщающий об успешности удовлетворения потребности или близкой перспективе такового. Напротив, страх, страдание, тревога говорят нам, что следует избегать породивших их обстоятельств. Показав, как относиться к тем или иным явлениям жизни, эмоции затем запускают соответствующее поведение – либо стремление, либо избегание во всем многообразии и сложности их форм.

С эволюционной точки зрения кора не только надстроена поверх лимбической системы, но и взяла на себя часть ее задач, вследствие чего в некоторых точках между ними образовалось пересечение и конфликт. Оценка одних и тех же событий формируется одновременно и в коре, и в лимбической системе. Поведение формируется одновременно и в коре, и в лимбической системе. У всех видов, кроме людей, первая так слабо развита, что хотя и неизменно участвует в разгорающихся спорах, но не имеет в них почти никаких шансов. Допустим, неокортекс шимпанзе, самого близкого к нам по смышлености родственника, сообщает ему, что все хорошо. В то же время эмоции трубят о беде и угрозе – и именно последние с неизбежностью одержат верх в выборе характера поведения.

Борьба разума и чувств или, если выражаться строже, разных познавательных и поведенческих блоков, есть нейробиологический факт. При приближении масштаба анализа, в нашей голове (как и в голове шимпанзе) в момент принятия решения происходит примерно следующее. Во-первых, что уже несколько раз описывалось, активируется вентромедиальная часть префронтальной коры

, располагающаяся примерно в середине лба. Это, как уже упоминалось, агент эмоций и базовых потребностей внутри лобных долей, обслуживающий волю лимбической системы. Во-вторых, активируется дорсолатеральная префронтальная кора, локализованная на верху лба и по обе стороны от центра – самая разумная, холодная и трезвая часть мозга. В зависимости от того, что

возбуждается сильнее, мы можем с большой точностью предсказать, какой характер будет у принятого решения.

Иерархия слоев психики

Психическая жизнь человека имеет множество сходств не только с высокоразвитыми существами, обладающими сложной нервной системой. Мы едины со всем древом жизни и разделяем некоторые коренные проблемы существования даже с ночными мотыльками. Мотыльки, подобно многим насекомым, используют свет от ночных светил для навигации в пространстве. Их нервная система руководствуется следующим элегантным по своей простоте правилом – нужно прокладывать курс таким образом, чтобы лучи света попадали в глаз под углом, допустим, 30 градусов.

Благодаря этому, световые ориентиры позволяют им летать по практически идеальной прямой траектории, а также успешно возвращаться домой после завершения поисков пропитания. Луна и звезды, служащие ночным мотылькам надежными помощниками, расположены на очень большом расстоянии, поэтому все испускаемые или отражаемые ими лучи параллельны друг другу. Искусственные источники освещения, напротив, намного ближе – лучи из них выходят под углом, веерообразно. По математическим причинам это приводит к тому, что применение существующей уже 300 миллионов лет навигации по острому углу заставляет несчастных насекомых сужающимися спиралями нестись к самосожжению, стоит им только столкнуться с лампочкой или свечой.

Точно так же, как мотыльки, люди с трагическим постоянством суют голову в пламя и вредят самим себе, поскольку часть нашего аппаратного и программного обеспечения безнадежно устарела. Вместо когнитивного процессора коры мы руководствуемся мощностями карманного калькулятора древней лимбической системы. Содержа в себе врожденные шаблоны реагирования, она не чувствительна к нюансам конкретного положения вещей, обладает очень слабой обучаемостью и возникла в условиях, кардинально отличающихся от нашей теперешней жизни.