Между вороном и ястребом

- Когда камердинер, поклонившись, вышел, тщательно закрыв га собой дверь. Аластор закрыл глаза и перу минут просидел в полном молчании. Лучано с тэевогой смотрел, как все сильнее пульсирует под светлой кожей на виске тонкая голубая жилка Потом чувства Альса, которые до этогс ощущались как близкая гроза, немного притихли, перестали отзываться будоражащей смесью красок, звуков, запахов и ощущений Лучано догадался, что друг сейчас применяет приемы, которые им обоим показал Дункан, и покосился на разумника.

- Тот сидел с непроницаемым выражением лица, как и Аранвены, но в темных глазах тлели огоньки то ли трееоги. то ли просто напряженного ожидания.

- Я хотел еще позвать и расспросить кого-нибудь из гвардейцев. - устало сказал Аластор. - Но. пожалуй, не буду. Услышанного вполне достаточно. Не думайте, что я вам не верю, просто... Благие Семеро, да я просто не мог согласиться с этим¹

- Он стукнул кулаком по столу, и опустевшая чашка, та самая, привезенная Лучано в подарок вместе с оплаченным кредитом подпрыгнула, жалобно звякнув Альс глянул на нее так, словно хотел взять - и запустить в стену. Но сдержался, хотя уж за это Лучано его даже мысленно никогда бы не угрекнул. Что чашка? Пустяк! Если позволит хоть немного стравить пар из плотно закрытого котла бурлящих чувств...

- Лорд Ангус, сколько лет вы прослужили канцлером при... короле Малксльме? - Имя родного отца Альс произнес с отвращением. - И сколько - у короля Кристуса?

- Девятнадцать лет при его величестве Кристусе и двадцать два при его величестве Малкольме, - последовал бесстрастный ответ

- Лучано чуть не охнул Сколько?! Целая жизнь' И после стольких лет безупречной службы грандсиньор бестрепетно готовится ззойти на плаху''! Неужели у Альсэ язык повернется и рука поднимется?!

- Сорок один год - подытожил Аластор - За тяжкие преступления осуждают на двадцать пять лет каторги...

- Лучано промолчал, что <аторга бывает и бессрочной. Хотя даже двадцать пять лет - это просто растянутый во времени смертный приговор, потому что столько на каторге прожить невозможно. Сам не сдохнешь немыслимой милостью богов - охрана поможет, когда придет срок выходить на волю. Каторга - это всегда путешествие в один конец - прямиком в Сэдь Претемной или котлы Баргота Но сейчас речь не об этом. Ему показалось, что он понимает, на что намекает Альс, и сердце пропустило удар в томительно-тревожном и сладком ожидании

- Я видел, как вы работали, - тяжело и мрачно, словно вынося приговор, продолжил Аластор. - Как рано являлись во дзорец и как поздно его покидали Сколько успезали сделать, жертвуя здоровьем и самоР жизнью. Милорд Ангус, услышав причины, которые толкнули вас на заговор, я не могу и не >очу ссудить вас на смерть, а каторгу вы давно отбыли, причем с такой пользой для Дорвенанта, что мне следует вас награждать, а не наказывать. Я... - Он запнулся, подбирая слова, ко упрямо заговорил опять: - Я знаю, что должен решить иначе Королевская кровь священна... Но и король должен исполнять святые обязанности, назначенные ему богами v людьми Если самое лучшее и полезное животное заболевает бешенством, его приходится убить, как бы ни было жаль. Если человек преступает законы, его судят и наказывают Но кто может осудить короля⁹ Короля, который забыл о долге вверг подданных в нищету, а земли - в запустение? Человеческого суда для него нет. а божественного еще дождись...

- Он горько усмехнулся, ззял чашку и сжал ее в огромных ладонях, как будто собирался раздавить хрупкий фарфор.

- «Не порезался бы! - вскинулся Лучано. - И не отобрать же ..»

- Знаете, милорд. - так же мучительно тяжело продолжил Альс. - Когда-то я думал, что короли - особые люди, стоящие выше всего... А потом сам надел корону и понял очень мно-ое И узнал. Про Риккарди. которые продают своих дочерей как залог успешной торговли, и Пьячченцца, которые не гнушаются приворотами и убийствами Про Джанталья которые свели свой род в могилу излишествами и непотребным поведением Про Фрагану, где канделябр за семейным ужином - единственное средство спасти и страну, измученную войной, и принцессу, которую родной отец готов отдать в жены чудовищу. Флоризель. кстати, стал мне другом, и когда я услышал его историю, я его не осудил... А сегодня я узнал многое про Дорвеннов. которым присягал, которых считал если не благодетелями своей родины, то хотя бы мудрыми рачительными хозяевами... И если скажу, что уверен в своей правоте, я совру. Но вот что я понял - иногда полной правоты просто не бывает. И каждый сам решает, на какую правоту он согласен По совести или по закону?

- Он снова смолк, в гостиной стояла завораживающая тишина, и Лучано боялся дышать, чтобы не нарушить ее. Только смотрел на Апастора и снова, уже в который раз. понимал за что любит этого человека, почему присягнул ему и намерен служить всю жизнь, считая это высшим счастьем.