Мятеж

– Он узнал, да. Полагаю, я хотела, чтобы он это сделал. Не думаю, что мне действительно нравился этот мальчик. Он был немного занудным. Все, что мы делали, это катались в экипаже с открытым верхом по парку и пили чай. Ужасно старомодный. Я хотела поцеловаться под покровом лунного света.

Кассия никогда не знала ее с этой стороны: веселой, энергичной. Было более логично, что она влюбилась во взбалмошного, безответственного отца Кассии.

– Но это был тот год, когда отец начал всерьез готовить меня к тому, чтобы я стала его преемницей. Я исчезала со своим призраком каждый раз, когда должна была находиться на собрании инфорсеров. Вот в чем была проблема. Не в том, что я была с не чародеем. В том, что я не превращалась в то, какой он хотел меня видеть.

Это была история, которую Кассия никогда не знала.

– Но… ты сказала, что всегда хотела быть его наследницей.

– Так и есть, – сказала Алана. Она вышла из дверного проема и бочком подошла к Кассии. – Но мне все равно пришлось оттолкнуться. Я проверяла его пределы. Это то, что должны делать такие дети, как ты и я – и Олливан, – найти границы нашей клетки.

Алана была в клетке? Путаница противоречий захлестнула мысли Кассии. Ее мать была союзницей Джупитуса, особенно когда дело касалось ее и Олливана. Как она могла поддерживать деда, когда знала, каково это?

– Что он сделал? – спросила она. – Когда он узнал?

Рука Аланы скользнула вверх, чтобы коснуться изгиба скулы Кассии. Ее глаза остекленели.

– Он избил меня.

Кассия сглотнула. Стены клетки вокруг обеих, казалось, давили друг на друга.

– Однажды вечером я вернулась домой с Севера, а дверь был заперта. Стражник у двери сказал, что они окуривают холл из-за паразитов и мне нужно воспользоваться входом на кухню. Когда я пробралась туда, на моем пути встали двое мужчин. Следующее, что я помню, как моя голова ударилась о стену.

Она приподняла копну кудрей с одной стороны головы. Серебристый шрам пересекал линию роста волос над ее виском.

– В тот день я получила свой значок. Они оставили его у меня на груди после того, как вырубили, на случай, если у меня возникнут какие-либо сомнения относительно того, что произошло.

Она подошла ближе и сжала плечо дочери, и Кассия сморгнула слезы. Новая волна безнадежности захлестнула ее.

– Я знаю, на что он способен, – сказала Алана, и так близко, что Кассия почувствовала запах спиртного в ее дыхании. – И я боюсь… Я боюсь того, что он сделает, если я попытаюсь узурпировать его власть. Я не могу так рисковать своими детьми. Я не унаследовала ни его мужества, ни его безжалостности.

Ее голос стал таким тихим, что Кассии пришлось наклониться ближе.

– Наша лучшая защита заключается в том, что он продолжает верить: я могу это сделать. Это единственный способ, который у меня есть, чтобы держать его в узде. Это единственный способ, который у меня есть… чтобы спасти моего сына.

Ее лицо сморщилось, и она покачнулась. Так вот почему Алана пила; потому что Олливан был где-то в камерах под Палатами. Он был рычагом давления как на свою мать, так и на дедушку.

Кассия хотела отстраниться, хотела убежать в свою комнату и запереть дверь, чтобы не видеть уязвимости матери. Но у нее больше нет комнаты, куда можно убежать, а ее матери вообще некуда идти.

Стук подков и колес по булыжникам приближался к дому. Карета Кассии прибыла. Водянистый взгляд Аланы переместился на сундуки у двери, затем снова на нее, но уже с новой настойчивостью.

– Он угасает, Кассия, – сказала она, снова впиваясь пальцами в плечо Кассии. – Ты понимаешь? Это не займет много времени.

Она бросилась к ней и грубо поцеловала в лоб.

– Просто подожди.

И затем она ушла, вернувшись в гостиную, где превратилась в тень при тусклом свете свечей. Слуга уже заносил багаж в экипаж, как вдруг Кассия обернулась и увидела рядом с последним оставшимся сундуком еще кое-что: саженец розы в банке с землей. У нее оставался один из заранее приготовленных тренировочных экземпляров, которые она сделала перед своим злополучным посвящением. Принесла ли банку ее мать или служанка, которая упаковывала ее вещи и не знала, как еще поступить с банкой земли? Кассии это было ни к чему. Когда ее последнюю сумку доставили в экипаж, она пошла следом.

Кассия замерла на ступеньках и задумалась о том, зачем берет его с собой. Возможно, она просто оттягивала судьбу, к которой шла. Возможно, хотела, чтобы что-то напоминало ей о том, что когда-то она была чародейкой в Харте. Она сосредоточилась на банке в своих руках, а не на доме, который покидала. Когда она вышла, дверь со щелчком закрылась.

Кучер придержал для нее дверцу экипажа. Он был оракулом, поняла Кассия, и ее желудок резко сжался. Она даже не пересекла границу, а уже принадлежала им. Это заставило ее невольно остановиться, не в силах поднять ногу на ступеньку кабины.