Мятеж

То, что он не продавал сам в Странствующем Месте или среди игроков и бойцов на дуэлях, он поставлял Дельфине. Она, в свою очередь, продавала их верховному чародею, чьи агенты распространяли их по всему Лондону, и спокойно возвращала прибыль обратно в карман Джупитуса. Так что на Олливана не падало вины за то, что он не поделился со своим ничего не подозревающим дедом, и империя Дельфины и ее богатство увеличились.

Но теперь он мог прочитать каждую черточку подозрений Дельфины так же ясно, как замысловатые знаки на ее лбу. Он избежал наказания от верховного чародея, а теперь она обнаружила, что он тайно наблюдает за ее передвижениями. Инстинктивно магия Олливана потянулась к земле, и ему пришлось бороться с тошнотворным ощущением, которое возникло, когда вместо этого он обнаружил далеко под ногами воду. Это было все равно что потерять равновесие на вершине утеса.

– Я клянусь тебе, Дельфина, я не шпионил. Я ждал, когда уйдут дружинники. Ты же знаешь, мой дедушка не должен узнать, что я был здесь.

– Так это светский визит?

Она развела руками, кривая улыбка исказила ее лицо.

– Разве, приходя в гости, не нужно приносить подарки?

Олливан полез во внутренний карман своего пальто и достал завернутый в ткань сверток, который Дельфина с жадностью забрала. Внутри были пакетики с небесно-голубым порошком, который можно было растворить в воде и употреблять, чтобы имитировать физическое ощущение полета. В больших количествах он вызывал привыкание и вызывал сильное недомогание по мере того, как проходил эффект, и все же он был неизменно популярен. Олливан извлек эту партию из тайника, на удивление невредимого с момента своего изгнания.

– Подарок, – многозначительно повторил он. – Это не предложение сотрудничества. Эти двести доз и все. Я начал с чистого листа, Дельфина.

– Ах, чистый лист.

Она задумчиво посмотрела куда-то вдаль.

– Я сама перевернула несколько. Ты приходи навестить меня, когда это пройдет.

Она повела Олливана под палубу, в капитанскую каюту. Помещение не изменилось с тех пор, как он был там в последний раз. Ее содержимое сверкало, как и его владелица, и на вырученные со всего этого добра деньги Харт мог бы просуществовать несколько месяцев. Длинная стеклянная витрина вдоль одной стены была заполнена драгоценностями, которые смотрелись бы неуместно на ком-нибудь менее важном, чем императрица, хотя в один вечер, когда было выпито немало вина, они вдвоем надели всю коллекцию. На одной стене висела пара мушкетов, инкрустированных бриллиантами. Почти два года назад они исчезли из личной коллекции одного мастера душ, который был торговцем оружием – торговцем войной. Дилер охранял все свои бесценные вещи от любого вида психокинетического взлома. Как и многие представители лондонской элиты, он верил, что этого достаточно для защиты от чародеев. Олливан подарил их Дельфине после одной особенно выгодной продажи партии своей продукции.

Она налила для каждого из них по изящному хрустальному бокалу и прислонилась к столу, изучая Олливана. Он опустился в кресло.

– Я так понимаю, что один из твоих людей прошлой ночью попал в неприятность возле Палат, – сказал он.

Глаза Дельфины расширились, и Олливан сразу понял, что его догадка оказалась верной. Мастера душ на площади Друзеллы в ночь перед прибытием Дельфины и заклинание определения местоположения, указавшее ему сюда. Тем пострадавшим мог быть только ее представитель, приехавший туда, чтобы договориться о встрече.

– Оз, – подтвердила она, сжимая пальцами свой бокал.

– Он на борту? Могу я поговорить с ним?

– Он проходит лечение в одном из ваших лазаретов.

Ее тон не оставлял места для сомнений. Джупитус не отпускал Оза.

– Жест доброй воли. Фиск лично написал чиновникам. Все что угодно, лишь бы все выглядело так, будто ему нечего скрывать.

«Чиновниками» Дельфина называла Троицу. Три представителя правящих семей мастеров душ – подземный эквивалент верховного чародея. Олливан понимал разочарование Дельфины. Она не принимала участия в сделках между правителями фракций. Для нее Оз не был гражданином Метрополитена, он был гражданином ее банды, и правителям города не следовало вмешиваться в дела Оза. В ее дела.

Олливан покрутил свой стакан в руках.

– А Оз помнит, что с ним случилось?

– Волшебная кукла наложила на него какие-то чары и лишила сознания, – сказала Дельфина, не меняясь в голосе. – Но, конечно, ты уже знаешь это.

Олливан вскинул голову.

– Он рассказал это людям моего дедушки?

Она бросила на него насмешливый взгляд.

– За кого ты нас принимаешь? Оз не будет с ними разговаривать, даже продержи они его там десяток лет. Повезло, что у нас в лазарете есть кое-кто, кто может выступить посредником.

– И в каком… состоянии он находится?

Дельфина нахмурилась еще сильнее.

– Это ты меня об этом спрашиваешь? Ты знаешь хоть что-нибудь об этой проклятой игрушке или нет?

– Я просто пытаюсь собрать факты воедино, – сказал Олливан. – Я полагаю, ее чары могут заключаться в том, чтобы… пить магию людей. С Озом произошло именно это?