Мятежный

– Нет, спасибо. Я предпочту потереться об айсберг, чем о причиндалы Бека. А твои слова приму за отрицательный ответ.

Казалось таким нормальным вести подобную беседу со своим другом. По моему лицу расплылась широкая улыбка.

– Дзынь-дзынь, что это? Верно, это мой перерыв на обед. Увидимся через полчаса. – Я схватила телефон и смузи, который приготовила для себя. Направившись к выходу, я помахала устройством в руке. – Я снаружи, если понадоблюсь.

– Эй, ты же только что приехала. Плохие привычки Романа уже проникли в тебя, и, я уверена, не только они, – засмеялась Гейл, смахивая кофейные зерна с поверхности стойки перед собой.

– А ты забавная. – Я толкнула плечом стеклянную входную дверь. – Продолжай в том же духе.

– Пожалуй, лучше откажусь. Не хочу связываться с твоим дорогим дружком и оказаться в реанимации.

– О чем ты? – Я в недоумении уставилась на подругу. Гейл оперлась локтями на стойку и произнесла громким шепотом, чтобы точно все услышали:

– Ходят слухи, что Бэйн практически надрал задницу Хейлу за то, что он приударил за тобой. Думаю, у тебя появился преданный поклонник, Джесси.

Я выскользнула из «Кафе Дьем», гадая, что еще мне предстоит узнать о Романе и его поступках. Если он угрожал Хейлу просто за флирт со мной, я не представляла, как он отреагирует, когда Эмери, Генри и Нолан вернутся обратно в Тодос-Сантос. И я не хотела этого знать. Я ценила то, как он вставал на мою защиту, но мне хотелось самой заботиться о себе. На самом деле это казалось естественным после всего, что произошло.

Снаружи я набрала номер Кейси, дочери миссис Белфорт. Девушка проживала в Нью-Йорке с мужем и детьми, однажды я видела ее в доме миссис Би, и это уже было на один раз больше, чем в случае с братом Кейси, который жил в Бостоне. Кейси ответила после третьего гудка, и ее голос стал менее счастливым, как только она узнала, кто я такая. Когда я объяснила, что миссис Белфорт плохо себя чувствует, то услышала на заднем фоне хлопок железной дверцы шкафа и звериное рычание.

– Так, значит, моя чересчур драматичная мать решила отправить ко мне свою соседку-подростка? Господи. Займись лучше своей жизнью, – и затем она повесила трубку.

Я сидела и несколько долгих минут смотрела на океан, пытаясь понять, что сейчас произошло. Наконец, стряхнув с себя гнев, набрала номер сына миссис Белфорт, Райана. Вызов переключился на голосовую почту. Я позвонила еще раз. Произошло то же самое. Возможно, его телефон выключен. Или Райан на встрече, или просто не хотел иметь со мной дел, как и его сестра. Гнев уже закипал в моих венах, когда я написала ему короткое сообщение.

Джесси:

«Это соседка Джульетты Белфорт. Я звоню, потому что ваша мать плохо себя чувствует. Ей нужно, чтобы вы с сестрой приехали домой».

Он ответил через минуту.

Райан:

«Не звоните мне больше».

От возмущения у меня перехватило дыхание. Я представила, как бы отреагировала, если бы мой собственный отец был жив и нуждался во мне. Я бы бросила все, чтобы находиться рядом с ним. Конечно, у меня не осталось такой возможности, и это еще больше меня раздражало.

Джесси:

«Ваша мать еще жива, но вы считаете ее королевой драмы, хотя прекрасно знаете, что разум ускользает от нее».

Райан:

«Это не детские игры, дорогая. Мы оба профессионалы и не можем бросать работу».

Тут же пришло его второе сообщение.

Райан:

«Точно. Вы профессиональные потребители кислорода».

Я вернулась в кофейню, доработала смену и отправилась домой. По дороге в моей груди разрасталось тревожное предчувствие надвигающейся катастрофы. Я попыталась дозвониться до Романа, но он не отвечал, и мне пришлось напомнить самой себе, что все в порядке. Я припарковалась и зашла в дом, почувствовав, как у меня пересохло во рту, прежде чем услышала визг со стороны кухни.

– Джесси? Джесси, это ты?

Пэм тяжело дышала, ее голос дрожал в панике. Я бросила рюкзак у двери, засунула телефон в задний карман и направилась в кухню. Она сломала ноготь или что-то в этом роде?

– Нет, это Папа Римский.

– Ты должна подойти сюда, милая! – позвала она.

Милая? Это что-то новенькое. И тревожное. Узел в моем животе затянулся, и потребность развернуться и бежать как можно дальше заполнила стопы, но я боролась с этим чувством. Завернув за угол, я зашла на кухню и обнаружила, что Пэм стоит над кухонной раковиной и шмыгает носом. Я вопросительно приподняла бровь.

– Ты больна? Принести тебе лекарства? – С тех пор как Пэм заставила меня сделать аборт, я очень старалась игнорировать сам факт ее существования. Я не хотела предлагать ей помощь, но слова сами собой сорвались с губ.

Какая-то крошечная часть меня все еще хотела, чтобы наши отношения наладились.