Миф двадцать первого века, или Россия во мгле

"Мир узнает о "Влесовой Книге", — пишет далее Творогов, — лишь в ноябре 1953 года из заметки под интригующим названием "Колоссальнейшая историческая сенсация!", опубликованной в издававшемся русскими эмигрантами в Сан-Франциско журнале "Жар-птица"… С 1953 г. в журнале начинают публиковаться фрагменты "Влесовой Книги", а начиная с 1957 г. и полный текст". Автор указывает на некоторые несообразности всей этой фабулы: каким образом, например, могли сохраниться столь древние деревянные дощечки? Сомнителен и самый облик первооткрывателей. "Все исследователи и издатели "Влесовой Книги" — дилетанты: Ю.П.Миролюбов —химик по образованию, С Лесной — это псевдоним энтомолога (специалиста по насекомым) С.Парамонова, бежавшего в 1943 году из Киева с немецкими оккупантами, А.Кур — это генерал А.Куренков". И наконец, имеется прямая улика. "Влесова Книга" существует в двух вариантах: первый опубликован в "Жар-птице", второй представляет собой машинописный текст, найденный в бумагах Миролюбова после его смерти. Сравнение показывает, что там, где в журнальной публикации запись обрывается якобы из-за дефектов дощечек (о чем издатели уведомляют специально: "текст разрушен", "текст сколот", "ряд букв стерся или соскоблен" и т.п.), в миролюбовской машинописи читается вполне исправный текст. Стало быть, делает вывод О.Творогов, "издатели умышленно создавали иллюзию дефектов текста", дабы убедить читателя в его древности.

Далее ученый анализирует содержание "колоссальнейшего исторического памятника". Вот его выводы:

Перед нами сочинение крайне примитивное, свидетельствующее не только об ограниченности знаний его создателя, но и об отсутствии у него чисто литературной фантазии… И если бы мы решились доверять "Влесовой Книге", внимать ее невразумительному противоречивому изложению, принять на веру ее абсурдные утверждения, то нам пришлось бы отказаться от устоявшихся представлений, основанных на археологических и лингвистических данных и, что не менее важно, на показаниях современников, античных историков и географов, отказаться от всех накопленных веками знаний.

Зачем же понадобилась эта мистификация? Проф. О.Творогов отвечает на этот вопрос. Автор фальшивки решил переписать историю, чтобы доказать, что в "русской душе — источник мистического прозрения вечного". По словам самого Миролюбова, "Влесова Книга" должна была служить оружием против "воинственного материализма" и большевиков.

Итак, научное опровержение завершается политическим разоблачением, и читатель, знакомый со стилем советской прессы, ожидает встретить в финале статьи призыв к суровому осуждению всех, кто вольно или невольно стал пособником этой идеологической диверсии. Ничуть не бывало.

"Было бы совершенно неправильно, — пишет О.Творогов, — ставить в один ряд создателей "Влесовой Книги" — носителей и пропагандистов враждебной нам идеологической концепции, и тех людей, которые, не подозревая о ней, тем не менее позволили увлечь себя мифом о "языческой летописи", людей, искренне интересующихся историей своей страны и своего народа, но не обладающих достаточными знаниями и приемами научной критики. Такие люди есть и среди наших единоплеменников на Западе, есть и у нас".

Кто ж эти "единоплеменники на Западе"? В статье упомянуты лишь Миролюбов, Парамонов и Куренков. Или, может быть, О.Творогов имеет в виду зарубежные издания "Влесовой Книги", о которых он упомянул в начале своей статьи? Похоже, что именно здесь, в лирическом зачине ("Вам повезло: вам удалось достать этот бесценный текст… С трепетным волнением вчитываетесь вы в непонятные загадочные фразы… Листки, которые вы держите в руках, — ксерокопия, снятая таким же любителем истории с заграничного издания 70-х годов нашего века…"), содержится разгадка тайны — что скрывалось за "Влесовой Книгой".