Миф двадцать первого века, или Россия во мгле

Фальшивке этой, видимо, была предназначена роль, аналогичная роли скандинавской мифологии и эпоса о Нибелунгах в составлении и кристаллизации нацистской идеологии и эзотерики. Сама же история "Влесовой Книги" — от рождения на Западе до головокружительной (и далеко не завершившейся) карьеры, какую она проделала в СССР, — оказалась фантастичней самых невероятных из пересказанных нами фабул.

Часть III. Одиссея Влесовой Книги

Миф, который трансформируется, переходя от племени к племени, в конце концов изнемогает, однако не до такой степени, чтобы исчезнуть. Остается еще одна альтернатива: путь романической разработки и путь использования мифа с целью узаконить историю.

Клод Леви-Стросс. Как умирают мифы.

"Что стоит за Влесовой Книгой?". Под таким заголовком "Литературная газета" от 16 июля 1986 года поместила статью доктора филологических наук О.В.Творогова — ответ ученого на многочисленные письма читателей, которых заинтриговал поток публикаций в других газетах и журналах о сенсационной находке — древнем рукописном памятнике "Влесова Книга".

Читатели удивлены молчанием "Литературной газеты". Почему она уклоняется от обсуждения увлекательнейших проблем и захватывающих перспектив, открывшихся перед отечественной наукой в связи со столь необыкновенным открытием? Влесова Книга, говорится в одном из писем, "переворачивает привычные представления об истории нашего народа". Другой читатель напоминает, что в "книге" повествуется о "бытовании наших предков за много веков до нашей эры".

И не просто "бытовании"… Оказывается, еще в IX веке до нашей эры, за сто лет до основания Рима, у пращуров нынешних россиян не только была своя письменность, но существовало развитое чувство истории, характерное для зрелых культур, и соответствующая ему интеллектуальная рефлексия. Влесова Книга — не летопись, не хроника в нашем понимании, а сборник языческих проповедей, которые читались народу, очевидно, во время богослужений… Деяния предков, то есть история, становились, таким образом, всеобщим, всенародным достоянием, традицией, передававшейся из поколения в поколение.

Так характеризует жанр, смысл и назначение памятника автор одной из публикаций. Если, однако, возникает новый и особый повод для национальной гордости, то с другой стороны, есть причина сокрушаться. Описанные во Влесовой Книге победы руссов над готами, аланами и гуннами объясняют, почему славянам удалось отстоять и укрепить свои позиции в бурную эпоху великого переселения народов. Выходит, что и созданная в 863 г. Кириллом и Мефодием глаголица, и крещение Руси, и ранние произведения древнерусской письменности и литературы — отнюдь не начало культурно-исторического "бытования" русского этноса, а скорее его упадок, не восход, а закат некогда великой и самобытной цивилизации.

По счастью, выступление О.Творогова избавляет поклонников "Влесовой Книги" от печальных раздумий: ученый доказывает, что это попросту фальшивка, притом достаточно неумелая.

История находки вкратце такова: в 1919 году некто А.Изенбек, полковник Белой армии, обнаружил в заброшенном помещичьем доме, на полу в библиотеке раздавленные солдатскими сапогами деревянные дощечки с непонятными письменами. Повинуясь таинственному внутреннему голосу, полковник велел денщику собрать уцелевшие дощечки и с мешком драгоценных реликвий отбыл в эмиграцию. В 1925 г. в Брюсселе он знакомит с находкой этнографа-любителя, литератора и патриота Юрия Миролюбова. Тот сходу постигает судьбоносное значение дощечек и посвящает 15 лет жизни переписыванию текста, начертанного, по выражению Миролюбова, "сплошняком", неизвестными буквами. Популяризации памятника способствовали С.Лесной и А.Кур.