Мифология пространства древней Ирландии

В раннеирландской церковной литературе мы находим другое упоминание падения священного дерева после поста ревностных христиан, причем здесь больше чувствуется противопоставление старой религии и христианства. Рассказ о падениии огромного священного дерева в Риме содержится в «Месяцеслове Ойнгуса» и «Месяцеслове из Таллагта». В комментариях к «Месяцеслову из Таллагта» из «Лейнстерской книги» дается объяснение дня святых всей Европы: Crand mor ro bái issin Róim 7 no adraitis in gentlidi é coro throscsetar Cristaide na Róma fri uilib naemaib Eurpae immó trascrad 7 fri Martan co senrudach. et statim cecidit («Огромное дерево росло в Риме, и язычники поклонялись ему. Но христиане Рима стали поститься против всех святых Европы и Мартина в особенности, чтобы оно упало, и тотчас оно упало»)[568]. Важно обращение к св. Мартину Турскому, который заставил язычников срубить священную сосну, согласно его житию, написанному Сульпицием Севером до 420 г. Житие это содержится и в раннем ирландском манускрипте «Книге из Арма»

[569], отсюда, скорее всего, идет влияние. Во фрагменте из месяцесловов в отличие от жития св. Лашрена не скрывается языческий характер священного дерева и этим объясняются действия постящихся. Конфликт очевиден. Мне неизвестны упоминания в каких-либо континентальных источниках подобной легенды о священном дереве в Риме, скорее всего, перед нами местная ирландская история, происходящая из монастыря в Таллагте, где активно действовала в VIII—IX вв. реформаторская школа Céli Dé (Слуги Бога). Характерно, что слово róim

в древнеирландском означало не только город Рим, но также любой известный монастырь, связанный с каким-нибудь святым[570]. Если понимать róim в комментариях к месяцесловам во втором значении, история получается совершенно идентичная рассказу о св. Молаше. Вместе с тем, если отталкиваться от первого значения, интересно заметить ассоциацию обряда поста против священного дерева с Римом как с христианским центром, куда ездил св. Молаше. Трудно сказать, какой из текстов (месяцесловы из Таллагта и Ойнгуса или житие св. Лашрена) послужил источником для другого, можно констатировать только существование с первой половины VII в. нетерпимого отношения к местной дохристианской традиции со стороны монашеских кругов, больше затронутых римским влиянием.

Итак, дерево обрушилось, и тут после возникших споров решение о судьбе древесины Эо Росса было предоставлено епископу Лейнстера Аэду Дуву и королю Лейнстера Крундмаэлу. Как мы уже упоминали, эта редакция жития св. Молаше была, видимо, пропагандистским произведением династии И Кеннселайг, поэтому роль епископа Аэда из династии И Дунлайнге совсем не рассматривается. Остановимся на решении короля Крундмаэла о судьбе дерева. Очевидна связь короля и священного дерева, и в этой ситуации король продолжает осуществлять свою власть даже над упавшим деревом при стечении настоятелей со всей Ирландии, которые, казалось бы, решили его судьбу. Известно, что именно тис Эо Росса, росший рядом с древней резиденцией королей восточной пятины (Din Ríg), был священным деревом Лейнстера (clu Gálion – один из кеннингов дерева в диннхенхас)[571]

, возможно, связанным с инаугурационными ритуалами королей Лейнстера. Он находился на территории туата И Дрона (Uí Dróna), племени, которое являлось ветвью династии И Кеннселайг, таким образом, даже своим происхождением король Лейнстера Крундмаэл был связан с деревом. Доказательство права короля распоряжаться священным деревом мы уже видели в диннхенхас Эо Мугна, когда филид Ниннине предъявляет альгейс (табу-требование) верховному королю Ирландии, стремясь к власти над священным дубом Эо Мугна. В диннхенхас Эо Росса из «Лейнстерской книги» мы видим один из кеннингов священного тиса – recht flatha «право господина»[572], напоминающий нам о власти короля над священными деревьями. Одним словом, власть короля как верховного арбитра в этом вопросе признается даже настоятелями монастырей.