Мифы и общество Древней Ирландии

Нужно особо заметить, что проституции в современном смысле слова в ранней Ирландии не было. Слово mertrech, которое иногда переводят на английский как prostitute, изначально, видимо, означало сожительницу-наложницу, но никак не продажную женщину (в ранних древнеирландских санктгалленских глоссах mertrech поясняет латинское pellex ‘наложница’, Sg. 68^b9). В «Словаре Кормака» mertrech называется «женой/женщиной глупого шута/идиота»

745. Здесь mertrech скорее приравнена к «дурочке» (baítsech), женщине свободного поведения. Нигде в древнеирландской литературе или законах не идет речь о продажной любви, это было просто немыслимо для традиционного общества. Конечно, слово mertrech/merdrech со временем приобрело уничижительный оттенок и стало обозначать «блудницу, шлюху». Например, тот же король Айлилль однажды называет Медб блудницей (a merddrech), как мы уже видели, имея на то определенные основания746

. Кухулин презрительно называет уладских женщин «шлюхами» (merdrecha)747.

В законах речь идет и о самых безнравственных женщинах (be charna ‘женщина плоти’ или ‘женщина каирна’). «Женщина плоти, т. е. блудница, ибо, если женщина идет с пятью мужчинами, она be charna. Основание каирна – четыре камня, и пятый камень сверху создает каирн»748. Здесь мы видим намеренную игру словами: carn ‘каирн, куча камней’ и carna ‘плоть’.

О правах женщины, сохраненных в раннесредневековом ирландском обществе, говорят и законы, регулирующие расторжение брака. Развод в Древней Ирландии был возможен, и инициатором его могли быть как жена, так и муж. Основной проблемой при разводе, так же как в современном обществе, был раздел имущества. Доля имущества при разделе зависела от статуса брака, от долей имущества, внесенных женой и мужем при заключении его, и от доли домашней работы, выполнявшейся супругами.

При определенных обстоятельствах жена могла по своей воле развестись с мужем и сохранить свое приданое. Она могла покинуть его, если он предпочел ей другую женщину, хотя в этом случае она могла остаться жить в их доме, если хотела. Она могла развестись, если муж не мог ее содержать, если он распространял о ней ложные слухи, если он рассказывал о ней сатиру (вредоносную поэму), если он вовлек ее в сожительство с помощью колдовства, возбудив в ней плотское желание. Развестись могла и женщина, которой муж нанес увечье, избив ее, наказывая749. То есть наказывать и бить жену муж имел право, но только не до увечий.

Древнеирландские гептады перечисляют и различные основания сексуального свойства, которые позволяли женам развестись с мужьями. Прежде всего, жена могла уйти от мужа, если он оказывался импотентом («ибо нелегко жене с бессильным мужем»). Причем, если она знала о его бессилии еще до брака, то должна была оставаться с ним до того, как «придет ненависть (к мужу)». Веской причиной для развода была и комплекция мужа: жена имела полное право развестись с чрезмерно потолстевшим мужем, который уже не был способен удовлетворить женские желания. Гомосексуальные увлечения мужа также могли стать причиной расторжения брака: если муж предпочитал супружеской постели развлечения с мальчиками-слугами, жена имела полное право на развод. Жена имела право развестись с бесплодным мужем, хотя они могли разойтись и временно – «искать ребенка» на стороне, а потом снова жить вместе, а ребенок, нажитый женой от другого, считался законным сыном мужа. Муж не должен был распространяться о подробностях сексуальных отношений с женой – такая болтливость также могла привести к разводу. Развод был возможен и со священником или «церковным человеком», поскольку сложно было совмещать служение Церкви и взаимные брачные обязательства750. Здесь речь идет, видимо, о мужчинах, начавших церковную карьеру после заключения брака, и это право женщин носит, кажется, вполне антицерковный характер.

У мужчин тоже были свои причины для разводов. Другая гептада приводит семь таких оснований: если жена неверна, если она продолжительно и тайно занимается воровством, если она делает аборт, если она позорит честь мужа, если она удушит ребенка, если у нее отсутствует молоко, и «разрушение всех вещей» (имеется в виду полная неустроенность хозяйства?)751.