Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

— Да, мы договорились, — ответил Мартин. — Эта сеньорита моя невеста, и она желает выйти за меня замуж, а не сидеть в монастыре.

— Это неправда, я этого не допущу!

Настоятельница замолчала. Экипаж продолжал медленно катиться по дороге. Была уже полночь, когда впереди показался Лос-Аркос.

Не доезжая двухсот метров до города, Баутиста остановил лошадей и сошел с козел.

— Послушай-ка, — сказал он Салакаину по-баскски, — у нас одна лошадь хромает, хорошо бы ее здесь сменить.

— Попытаемся.

— А если бы двух сменить, было бы еще лучше.

— Пойду узнаю. Следи, чтобы служка и монахиня не сбежали.

Мартин отпряг лошадей и повел их к постоялому двору.

Навстречу ему вышла пухленькая девушка, весьма миловидная и очень рассерженная. Мартин сказал ей, зачем он явился, но она ответила, что лошадей сменить невозможно, так как хозяин уже лег спать.

— Что ж, надо его разбудить.

Вызвали хозяина, тот сослался на целую кучу препятствий, перебрал все виды предлогов, но, разглядев мундир Мартина, вынужден был подчиниться и послал разбудить конюха. Конюха не оказалось на месте.

— Вот видите, конюха нет.

— Не будьте такой злой, помогите мне, — сказал Мартин девушке, взяв ее за руку и положив ей на ладонь дуро. — Для меня это вопрос жизни.

Девушка спрятала дуро в карман передника, сама вывела из конюшни двух лошадей и пошла с ними, весело напевая:

Сказала Дева Пуй-де-Эстелья^{171}Пиларской Деве^{172} вечерком:— Ты арагонка, я — наваррка,А мы, наваррки, с огоньком.

Мартин заплатил хозяину и договорился с ним о месте, где он оставит лошадей в Логроньо.

Общими усилиями Баутиста, Мартин и девушка сменили всю упряжку. Мартин пошел проводить девушку и, когда они оказались одни, обнял ее за талию и чмокнул в щеку.

— Долго же вы собирались! — воскликнула бесстыдно девушка.

— Вы ведь наваррка и с огоньком, я хочу погреться у этого огонька, — ответил Мартин.

— Смотрите не обожгитесь. Кого вы везете?

— Парочку старух.

— А сюда вернетесь?

— Как только смогу.

— Тогда до свидания.

— До свидания, красавица. Послушайте! Если вас спросят, куда мы поехали, скажите, что мы остались здесь.

— Хорошо, я так и сделаю.

Экипаж выехал из Лос-Аркос. Неподалеку от Сансоля четверо мужчин преградили ему дорогу.

— Стой! — крикнул тот, у которого в руке был фонарь.

Мартин сошел на землю и вынул из ножен шпагу.

— Кто вы? — спросил он.

— Королевские волонтеры, — ответили ему.

— Что вам надо?

— Проверить, есть ли у вас бумаги.

Мартин достал и предъявил им свой пропуск. Старик почтенного вида взял пропуск и стал его внимательно читать.

— Вы что, не видите, что я офицер? — спросил Мартин.

— Это не имеет значения, — возразил старик. — Кто находится внутри?

— Две монахини из обители Реколетас, они едут в Логроньо.

— Вы разве не знаете, что в Виане либералы? — спросил старик.

— Неважно, мы проедем.

— Поглядим-ка на этих сеньор, — пробормотал старичок.

— Эй, Баутиста! Будь начеку, — сказал Мартин по-баскски.

Урбиде соскочил с козел, за ним сошел служка. Престарелый начальник патруля открыл дверцу экипажа и направил свет фонаря на лица путешественниц.

— Кто вы такие? — поспешно спросила настоятельница.

— Мы волонтеры Карлоса Седьмого.

— Тогда задержите нас. Эти люди нас похитили.

Не успела она договорить, как Мартин ударил ногой по фонарю, который был в руке старика, а затем толчком сбросил почтенного старца в придорожную канаву. Баутиста выхватил ружье у одного патрульного, а двое других меж тем напали на служку.

— Да я-то не из этих! Я карлист, — завопил тот.

Поверив ему, патрульные бросились на Мартина; он отбивался от обоих сразу; один из волонтеров кольнул его штыком в левое плечо, а Мартин, придя в ярость от боли, нанес ему удар шпагой и проткнул насквозь.

Волонтеры обратились в бегство, оставив на земле своего товарища и ружье.

— Ты ранен? — спросил Баутиста шурина.

— Да, но рана, кажется, пустячная. Поехали!

— Возьмем с собой ружье?

— Да. Сними патронташ с этого, которого я уложил, и в путь.

Баутиста передал Мартину ружье и пистолет.

— Ну-ка! Полезайте внутрь! — сказал Мартин служке.

Тот, дрожа, влез в кузов, и экипаж покатился по дороге, увлекаемый мчащимися галопом лошадьми. Проехали прямо через центр какого-то городка. Кое-где в домах открылись окна, кое-кто из горожан вышел на улицу, очевидно, думая, что едет артиллерийский фургон. Через полчаса Баутиста остановил лошадей. Оборвался один из ремней подпруги, и пришлось налаживать его, прорезав в нем дырку перочинным ножом. Шел проливной дождь, дорога постепенно превращалась в трясину.

— Придется ехать медленнее, — сказал Мартин.

И они на самом деле поехали медленнее, однако через четверть часа далеко сзади послышался стук копыт скачущих во весь опор лошадей. Мартин выглянул в окно — без всякого сомнения, это была погоня. Цоканье подков с каждой минутой все приближалось.

— Стой! Стой! — раздался крик.