Михаил Кликин. Сборник

Хозяева просыпаются от малейшего шума, их лица делаются похожими на восковые маски, глаза — на стеклянные пуговицы. Двери заперты, ставни закрыты, продухи заложены — никому не пробраться в дом. Но они не чувствуют себя в безопасности. Каждый день и каждую ночь, каждый час и каждую минуту страх не отпускает их. Они знают — рано или поздно придёт их очередь. Они помнят — смерть рядом. Может быть этой ночью, а может через год брякнет что-то на крыльце, или стукнет на крыше, или хлопнет по наличнику — и на рассвете их станет на одного меньше…

ЧТО ТАМ?! — Осенний ветер в трубе воет? Подтаявший снег проседает? Февральская вьюга окно царапает?

Или это смерть уже подходит к их дому?

Страшно!..

Z — значит зомби

Дети

В понедельник, когда крикуны притихли, эти двое встретились на гулкой лестничной площадке и долго стояли друг против друга, не зная, как начать разговор — и надо ли его начинать. Наконец тот, что был постарше, шагнул вперёд, кашлянул и задал первый вопрос:

— Тебе сколько лет, мальчик?

— Шесть.

— А мне восемь. Тебя как зовут?

— Коля Птицын.

— А я Сашка. Я тебя помню. Ты с пятого этажа.

— Я из квартиры тридцать три.

— Твоя мама в школе работает.

— Да.

— Я её видел. Там — во дворе…

Сашка уже давно не выходил на улицу. Маму Коли Птицына он видел с балкона — она бросалась на железную дверь гаража, за которой прятался Сашкин отец. Потом отец вышел с бензопилой и отрезал Колиной маме руку…

— Она моего батяню загрызла, — сказал Сашка и заплакал.

— Я хочу к маме, — сказал Коля.

— Нет, нельзя. — Сашка испугался и сразу перестал плакать. — Нам нельзя вниз. Пойдём, я отведу тебя к нашим…

* * *

Они жили в огромной квартире, занимавшей два верхних этажа шестнадцатиэтажки. Здесь всё принадлежало четырнадцатилетнему Даниле и его десятилетней сестре Марианне. Их родителей, как обычно, не было дома — отец пропал на работе, о которой никто ничего не знал, а мама, когда ещё всё было нормально, ушла в салон и не вернулась. С детьми оставались домработница Зульфия и гувернантка Надин: сейчас одна ворочалась в заколоченном туалете для гостей — она, рыча, бросалась на дверь, когда кто-нибудь из детей проходил по коридору; другая, подвывая, бродила по запертой лоджии и время от времени испытывала прочность бронированных стеклопакетов, — она была крикуном.

— Это Коля Птицын, — представил Сашка нового приятеля. — Он с пятого этажа. Из квартиры тридцать три. Его мама моего батю загрызла. Она в школе работала.

Двенадцать пар глаз с любопытством смотрели на нового члена общины.

— Что ты умеешь делать? — спросил Данила.

— Заправлять кроватку, — неуверенно сказал смущённый Коля. И, подумав, добавил:

— Играть на барабане.

— Ты будешь собирать воду, — решила Марианна. — Раньше это делала Света, но теперь она пойдёт работать на кухню.

Невысокая рыжая девочка выступила вперёд и взяла Колю за руку.

— Я тебе покажу, как собирать воду, — сказала она. — Это несложно, ты справишься. Надо будет выходить на крышу, когда идёт дождь, и ставить кастрюли.

— Мой папа крышу тоже купил, — гордо сказал Данила. — У нас там сад.

* * *

Дождь был почти каждый день, и Коля быстро запомнил свои немудрёные обязанности. Конечно, таскать полные кастрюли с крыши на кухню было тяжело, но он не жаловался, видя, как работают другие.

Рыжая Света — моет и чистит посуду.

Некрасивая Жанна — готовит завтраки и обеды.

А серьёзная и почти уже взрослая Марина ухаживает за тремя малышами, которые едва научились ходить.

Мальчики работали не меньше девчонок. И уж точно их работа была опасней — они проникали в чужие квартиры и собирали там всё ценное — в первую очередь продукты. Ребята часто встречались с хозяевами квартир, и тогда за дело брались пятнадцатилетний Лёва Кашкин по прозвищу «Молчун» и четырнадцатилетний Вовчик «Каратист». Они выступали вперёд — Лёва держал в руках ружьё Бенелли, а у Вовчика был лёгкий карабин Сако — с остальным оружием из арсенала отца Данилы дети справиться пока не могли.

«Бах!» — ружейный выстрел сбивал с ног и цель, и стрелка.

«Бух! Бух! Бух!» — карабин делал несколько аккуратных дырок в теле хозяина квартиры, прежде чем одна из пуль наконец-то попадала ему в голову — только так можно было убить зомби.

А потом «Тюфяк» Миша и Стёпка «Грузчик» брали труп за ноги и, ругаясь по-взрослому, волочили его к ближайшему окну, чтобы выкинуть наружу.

Да, определённо, Коле нравились его обязанности…

Только Данила и Марианна ничего не делали. Но они были главными — и в этом заключалась их работа.

* * *

Ночами было очень страшно.

Электричества не было, и не было света.

Каждую ночь дом словно в чернильное море погружался, по дну которого бродили ужасные создания — они издавали жуткие звуки, слышные даже при закрытых окнах, даже под одеялом, даже под подушкой.

Коля сворачивался клубочком и затыкал уши пальцами. Он вспоминал маму и папу, вспоминал колыбельную, которую они ему пели. И сам начинал её напевать, глотая всхлипы и растирая слёзы ладонями.