Михаил Кликин. Сборник

— Надин. Скоро её убьют, потому что нам нужен балкон, чтобы смотреть вниз.

— Я слышал выстрелы, — кивнул старик. — Я слышал много выстрелов… Вы уже многих убили?

Коля пожал плечами — он не знал; его дело было носить воду.

— Вы же дети, — сказал старик. — Вы не должны так поступать.

— Моя мама, — спокойно сказал Коля, — загрызла папу Сашки. Он отпилил ей руку, а она всё равно его загрызла. И теперь они оба внизу. Иногда мы их видим — я вижу свою маму. А Сашка — своего папу. Мы все смотрим вниз. Там наш двор. Там все наши соседи…

* * *

Они смотрели вниз каждый день.

У них не было ни компьютеров, ни телевизоров. Игровые приставки не работали, радио молчало, в плейерах сели батарейки. Иногда они читали книги, но чаще просто смотрели во двор — на собравшихся там взрослых. Дети знали здесь почти всех — кого-то называли настоящим именем, кому-то придумывали прозвище. У многих в толпе затерялись отцы и матери, старшие братья, дяди, бабушки, знакомые и знакомые знакомых — увидеть их было удачей. С высоты не было заметно, как сильно изменились эти люди, превратившись в зомби. Поэтому при некоторой фантазии можно было представить, что во дворе просто идёт собрание, и скоро оно закончится, и тогда опять всё будет как раньше.

«Смотрите! Смотрите! — кричал Стёпка «Грузчик», свесив ноги с подоконника и опасно наклоняясь вниз. — Мой брательник объявился! Вон идёт!»

У Стёпки была большая семья, и она почти вся собралась у подъезда.

«Привет, ма! — громко кричал Стёпка вниз. — Привет, па!»

Зомби поднимали головы, эхо отражалось от стен соседних домов, и казалось, что это родители отвечают Стёпке.

Вот ради таких моментов дети и проводили у окон почти всё свободное время.

Каждый день они смотрели вниз и видели всё, что делают взрослые…

* * *

— Почему Вы не зомби? — спросил утром Данила у старика, сидящего за столом. Тот молча пожал плечами, отхлебнул горячий бульон из фарфоровой чашки и положил в рот два сухарика с чесночным вкусом.

На кухне собрались все — это была большая кухня. Ребята с тревогой и надеждой смотрели на взрослого, который каким-то непостижимым образом оказался здесь — среди них.

— Где вы были, когда появились крикуны? — продолжал допытываться Данила.

— Дома.

— Вы слышали их?

— Конечно.

— Но все взрослые, которые слышали крикунов, рано или поздно превращались в зомби.

— Я знаю.

Данила долго молчал, подёргивая себя за губу. Потом объявил:

— Вы должны уйти.

— Почему? — удивился старик, бережливо смахивая крошки в ладонь и отправляя их в рот.

— Вы превратитесь в зомби и наброситесь на нас.

— Не собираюсь я ни в кого превращаться. Я хочу вам помочь.

Данила хмурился, догадываясь, что этот дядя Боря скоро начнёт всем здесь заправлять.

— Уходите!

Старик подвинул к себе кухонный нож и улыбнулся:

— Нет, дети, я уже не уйду.

* * *

Опасения Данилы оправдались — с приходом дяди Бори жизнь в квартире стала меняться. Он был странный человек — не похожий на тех, кто сейчас бродил во дворе. Он много шутил и смеялся, играл на гитаре и пел непонятные песни. Он заставлял ребят читать и запрещал подходить к окнам.

— Там нет ничего хорошего, — говорил он. — Там только мерзость, ужас и смерть. Вы не должны это видеть.

Дядя Боря учил не слушать крикунов, хотя всем было известно, что это невозможно: безумные вопли проникали в голову, даже если закрыть окна и заткнуть уши.

А ещё дядя Боря обещал, что однажды они все выйдут из этой квартиры и отправятся в безопасное тихое место, где можно будет навсегда забыть о страхе. Некоторые ребята верили этим рассказам. Но остальные пока больше прислушивались к Даниле — ведь они жили в его доме, он был здесь главным.

— Не нужно никуда уходить, — говорил Данила своим товарищам в четверг. — Это наш дом и наш двор. А там внизу — посмотрите! — там же наши родители.

Старшие ребята — все, кому уже исполнилось двенадцать, — стояли на лоджии, курили и смотрели вниз. Там внизу лежало тело Надин, похожее на раздавленного таракана.

— Если мы ничего не сделаем, то старик нас убьёт, — едва слышно говорил им Данила. — Крикуны превращают в зомби всех взрослых. Скоро придёт его очередь, и тогда он сожрёт нас… Мы должны от него избавиться!

* * *

В ночь со вторника на среду Коля Птицын проснулся от непонятного шума. Ему хотелось пить, и он выбрался из своей кровати, чтобы пойти на кухню, где с недавних пор обосновался дядя Боря, и где на столе всегда стоял графин с кипячёной водой.

Коля крался на цыпочках мимо закрытых комнат, где отдыхали другие ребята.

Но вот опять впереди что-то стукнуло, и Коля замер, таращась в темноту. Ему показалось, что там мелькнул неясный свет — но единственный работающий фонарик был у одного Данилы, а спичками и зажигалками разрешалось пользоваться только старшим ребятам.

Так кто же там шумит? И не накажут ли его за хождение ночью?

Коля постоял, ожидая, не повторится ли шум. Потом всё же решился и, прижимаясь к стенке, двинулся дальше — к кухне. Он оставался в тени, и поэтому его так никто и не заметил. А вот он видел всё.