Михаил Кликин. Сборник

У опущенной в воду руки вспух бурун. Сашка дёрнулся, выронил излучатель, заругался. Повезло — и сам увернулся, и прибор не потерял, подхватил за провод. С опаской он опять опустил пальцы в воду, повёл излучателем из стороны в сторону.

— Есть! Справа! Давай туда.

Им потребовалось сорок минут, чтобы выгнать опасную тварь на отмель. Существо шипело и выло, ползло к камышам, когда Сашка целился в него из ружья.

Два выстрела выпотрошили тварь — патроны оказались начинены картечью.

А потом Сашка стрелял ещё, ещё и ещё — пока не кончились патроны.

Они уплыли за речной поворот к перекату — туда, где когда-то мальчик Саша, гостящий у бабушки в деревне, ловил на кузнечиков голавлей.

— Не нужно было мне сюда возвращаться, — пробормотал Сашка, глядя на качающиеся макушки берёз. — Это уже не моя родина.

Он бросил ружьё в воду, вымыл руки, взялся за вёсла.

Его корабль приближался к рифам — вода там кипела, большие валуны резали поток на струи. Здесь кончалась страна его детства — дальше за перекатом начиналась незнакомая ему река.

— Держись, — сказал он Марине. — Сейчас будет немного болтать…

Прошло четыре года.

Однажды Марина, собирая материал для своего первого фильма, наткнулась на видеоролик, выложенный на ютюбе. В комментариях утверждалось, что это единственная в мире запись албасты — демонического существа, обычно принимающего облик уродливой старухи.

«Албасты обитает около водоёмов, она может наслать на людей тяжёлые болезни, ночные кошмары. Но иногда албасты сожительствует с человеком — чаще с живущими в уединении охотниками. Таким охотникам сопутствует удача, а албасты поит их своим молоком и кормит собственным мясом».

Человек, выложивший запись в Интернет, утверждал, что в объектив камеры попала албасты, привезённая из Казахстана русским охотником.

Потрясённая Марина отправила ссылку на этот ролик мужу …

Прошла неделя, кончился месяц, миновал ещё один год — а Александр и Марина так и не смогли выяснить, кто нашёл их видеокамеру, оставленную в обезлюдевшей русской деревне.

Старик и море

На самом деле, он не был стариком. Ему было лет пятьдесят. Может быть, пятьдесят два. Он сам не помнил своего возраста. Говорил, что достаточно помнить год рождения. А возраст у него меняется каждую зиму — только ты привык к нему, а уже нужно запоминать новую цифру.

Стариком его прозвали окружающие. Прозвали за то, что он помнил китов и дельфинов, крабов и осьминогов, мурен и омаров. Остальные помнили только рыбу: шлепки хвостов по дну лодки, чешую в волосах, слизь на пальцах. Многие говорили, что старик врёт: в их море никогда не было ни китов, ни дельфинов и уж тем более омаров и осьминогов. Крабы, наверное, были. В серых песках бывшего дна и сейчас можно встретить омерзительных паукообразных — уж не переродившиеся ли это крабы?

Старик, слыша такое, смеялся — как будто лаял.

— Крабы — божьи создания. Чёртовы арахниды — посланники дьявола…

Старику везде чудился дьявол: в голосах чужаков, построивших завод, в пепельных облаках, затягивающих горизонт каждое утро, в подземных толчках, сопровождающихся сухими грозами, в парящих валунах, окатанных исчезнувшим морем.

— Просто мир изменился, — пытался объяснить старику его единственный друг — рассудительный мальчик Вано. — Динозавры, наверное, злились на убивающую их комету. Зато теплокровным она дала преимущество.

Вано был обеспеченным ребёнком — его отец был инженером на новом заводе, построенном чужаками в серых песках. Он помогал добывать глот — светящийся кисель, пахнущий гнилью.

— Узнай у отца, зачем чужакам глот, — не раз просил старик мальчика. — Спроси у него, что это такое.

И мальчик не раз спрашивал, но отец не знал. Кажется, этого не знали и чужаки, построившие завод. А вот старик думал, что знает.

— Это душа моря — говорил он. — Они убили его. Принесли дьяволу в жертву. Прикончили всех: китов и дельфинов, омаров и осьминогов. И теперь качают их души, пока они окончательно не разложились.

Старику было плохо без моря. Его отец был рыбаком. Его дед был рыбаком. И дед его деда так же ходил в море на большой лодке, ставил сети и вентеря. Все они рассказывали, каким было море во времена их молодости: тогда волны были выше, а ветра сильней, рыба ловилась лучше и была она куда больше и жирнее. По их рассказам выходило, что море с каждым годом худшало. И вот — оно совсем исчезло.

Старик хорошо помнил день, когда это началось. Чужаки велели не ходить на берег, но он их не послушал. Он стоял на обрыве, вдали выли сирены, в пене прибоя будто бы нерестились какие-то чёрные лоснящиеся штуки, вылезшие из-под земли. А потом зависшая у горизонта сизая туча выпустила щупальца, открыла пасти-воронки и начала засасывать воду — с китами и дельфинами, с осьминогами и омарами.

В бинокль было хорошо видно, что никакая это не туча, а сам дьявол во плоти: жадный, злобный, ненасытный. Раздувшись и почернев, он вскоре уполз за горизонт, но старик как-то знал, что адская тварь никуда не делась, она так и висит над пустыней, бывшей когда-то морем, и высасывает те крохи воды, что не успевает впитать серый песок.