Миллион за теорему!

– Ну-ну!..

Когда Марита, в шляпке и бусах в три ряда, вплыла в «Лучшее!» ателье на Торговой и поинтересовалась ценами, ей стало дурно.

– Сколько?! – не поверила она. – А… вот этот фасон? Попроще…

Модель «попроще» стоила ещё дороже.

– Да что ж это такое делается на свете?.. Не по-божески это!

Бекки тоже постояла напротив «Лучшего!» ателье, повздыхала, отвернувшись от витрины. Платье «попроще» было такое чу́дное, нежное, воздушное! А волосы у неё отросли. Если их совсем распрямить, поднять вверх, заколоть… Эх, да что уж тут говорить!..

Свой именной браслет с инициалами «А. К.» (Арон Кросс) она отдала Барду. У него три кузины, да ещё подружки всякие, поклонницы… Бард уверял, что ничего подобного, что поклонницы бегают вовсе не за ним, а за Доном, а он, Бард, «к женщинам равнодушен».

– Вот ведь какое дело, братишка, – пожаловался он, пряча в карман Беккин браслет. – Этих сестриц да кузин у меня столько, что пальцев не хватит сосчитать. И все жутко вреднющие!

Бард покачал головой и с видом жертвы возвёл глаза к портрету Декарта, украшавшему стену в вестибюле академии.

– Мне бы братишку вроде тебя – хоть одного!

Бекки отвернулась, чтобы скрыть краску на лице. Она бы тоже не отказалась от такого брата. Старшего!

С Часовой башни донеслось:

Бом!

БОМ!..

БОМ!!!

И сразу же запели старинные напольные часы и простуженно захрипел звонок.

Бард зажал ладонями уши.

– Хоть бы кто их сломал! Сколько себя помню, в этом месте они всегда фальшивят. Слышишь? Тут нужен полутон, а они…

Бекки не слышала: у неё не было музыкального слуха. Поэтому к часам в вестибюле относилась с симпатией. Это громоздкое чудовище было гордостью администрации. На вид часы как часы, но если присмотреться, можно заметить, что основание выполнено в форме семнадцатиугольника – в честь короля математики Карла Гаусса.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

Ну да, в честь того самого Карла Фридриха Гаусса, который в 10 лет поразил учителя, сложив в уме за одну минуту все последовательные числа от 1 до 100 (помните эту историю?). А весной 1796 года, когда будущему королю математики не было и 19 лет, Гаусс за 10 дней сделал сразу несколько удивительных открытий, взбудораживших тогдашний математический мир. Одним из них как раз и был метод построения семнадцатиугольника. И хотя позже Гаусс занимался самыми разными областями математики, он до конца жизни сохранил тёплые чувства к своему юношескому шедевру. Он даже хотел, чтобы на его памятнике был выгравирован семнадцатиугольник. И хотя на могильном камне Гаусса этого рисунка нет, другой памятник, воздвигнутый Гауссу в немецком городе Брауншвейг, стоит на семнадцатиугольном постаменте.

* * *

Следующим был семинар у Стива. Бекки пробралась в последний ряд, спряталась за широкой спиной сидящего впереди великана и затаилась. Ей просто хотелось послушать – ну и пусть она ничего не понимает!

Стив явно был не в настроении. Небрежно почеркав по доске, он скороговоркой сформулировал проблему и уткнулся в собственные расчёты. Сидящий впереди великан завозился, поднял руку и тут же её опустил.

Переписав с доски абракадабру, Бекки минут пять пыталась разобраться в её значении. А потом посмотрела в окно, в котором плавали облака, и сама «поплыла», погрузилась в зыбкую полуреальность между сном и явью. Глаза закрылись, и, кажется, она задремала. Ей приснился бесконечный коридор, все стены которого исписаны числами: 2, 3, 5, 7… Это простые числа. Сначала знакомые – те, которые есть в любом учебнике. Потом – огромные, их всё больше, коридор тянется и тянется и теряется в бесконечности…

Глава 2

«Держись за небо – не упадёшь!»

В тот день Бекки ушла из академии рано. Конечно, в читальном зале заниматься удобнее, но лучше она сейчас походит по городу, а вечером проштудирует библиотечный учебник. Марита такая заботливая, ходит на цыпочках, когда Бекки занимается. А Вилли всё жалеет, что в молодости лентяйничал и упустил свой шанс.

…Дон совсем перестал заниматься, даже обычные уроки в своём лицее не делает. Получил «неуд» по алгебре! Он уже давно понял, что она не из лицея, но не расстроился. Какая разница? Теперь они все «свои»! С Бардом она тоже подружилась. Он такой непохожий ни на кого! – вот бы, действительно, ей такого бра…