Милые детки

– Вам ужасно повезло вообще-то. Обычно мы в таких случаях сначала забираем в участок, но тут мы позвонили в «Хоуп-Парк», и оказалось, что у них как раз есть свободная койка, так что везем вас сразу туда. Там хорошо. Ну, всяко приятнее, чем в кутузке. – У полицейского вырвался смешок.

Лорен была вполне уверена, что говорит вслух, но почему-то никто ее не слышал. Может, лучше помолчать.

– Моя хорошая, вы поняли, что я сказал? – спросил полицейский.

Лорен отвернулась к стенке. Полицейский, похоже, куда-то делся, потому что следом у нее над головой раздался голос врача:

– Нигде не болит? А то упали-то вы о-го-го как.

«Ну да, упала, – подумала Лорен. – А не вы ли меня прижали к земле, связали руки, уткнули лицом в грязь? У меня везде болит. И это моя боль. Вам я ее не отдам».

Скорая тронулась с места, и Лорен закрыла глаза.

Через некоторое время машина остановилась. Открылись двери. Лорен на носилках выкатили наружу, она почувствовала прикосновение легкого ветерка, тепло солнечных лучей на коже. Глаз она не открыла и видела перед собой лишь красную внутренность век, насквозь просвеченную солнцем, изрисованную черной сеткой капилляров, ветвистых, точно молнии.

Ее закатили вверх по пандусу, не слишком церемонясь. Света стало меньше, в нос ударил запах хлорки и дрянной еды. Она услышала детский плач и зажмурилась еще сильнее.

– Лорен?

Нет.

Еще раз, чуть ласковей:

– Лорен? Вы спите?

Она повернулась навстречу голосу, чуть приподняла веки и увидела перед собой лицо женщины с добрыми глазами, обрамленными сеточкой морщин, и совсем не добрым, сжатым в тонкую линию ртом. Ее гигантские уши торчали в стороны, пробиваясь сквозь тонкую занавесь жидких, аккуратно причесанных и абсолютно белых волос.

– Где я? – спросила ее Лорен. В горле саднило, и она вспомнила почему – вспомнила, как выкрикивала имена детей, силясь перекричать грозу.

– Вы в «Хоуп-Парк-Эстейт», Лорен. Это психиатрическая клиника для матерей с маленькими детьми.

– М-м-м.

Мозг Лорен точно превратился в желе. По отдельности слова вроде были знакомы, но никак не желали обозначать что-то осмысленное все вместе. Клиника. Дети. Психиатрическая. Нет, ничего не понятно.

– Это безопасное место. Вы в безопасности.

– А вы кто? – спросила Лорен.

– Меня зовут доктор Саммер. Я психиатр.

– Я не сумасшедшая, – сказала Лорен. – Моих детей забрали.

– Я знаю. Не волнуйтесь. Их попозже привезет ваш муж. Я с ним только что разговаривала. Он ждет, пока их осмотрит врач, но вы не переживайте. Он говорит, что у ваших мальчиков все хорошо, они ведут себя очень спокойно.

«Это не мои мальчики. Это не мои мальчики. Это не мои мальчики. Врач увидит то же, что и я? Или они ее одурачат, как Патрика, как всех остальных?» Лорен тихонько плакала, пока психиатр делала какие-то заметки на листке бумаги, вставленном в планшет.

– У вас где-нибудь болит, Лорен?

Она кивнула. Да.

Последовал еще один укол, по телу разлилось тепло, и в голове стало легко-легко, точно желе заменили на сахарную вату. Руки и ноги отяжелели, будто сверху положили толстое одеяло, и Лорен провалилась в сон.

Ее разбудила резкая боль в руке. Она обнаружила, что больше не обездвижена, – может пошевелить руками и ногами. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой лицо, покрытое розовым румянцем. Женщина в белом халате, с короткими черными волосами и маленькими глазками, улыбаясь Лорен, отошла от кровати со шприцем в руке.

– Ну, здравствуй, лапочка. Можешь сесть?

Комната была небольшая, вроде номера в дешевой гостинице, стены покрыты свежим слоем белой краски. У противоположной стены стояла пустая детская кроватка. Лорен не сразу поняла, что происходит, что с ней случилось, но мгновение спустя все воспоминания обрушились разом. Страх накатил громадной волной и отступил, выбросив ее, дрожащую, на берег этой чудовищной реальности. Медсестра, на бейджике которой было написано «Полин», сжала ее руку.

– Все хорошо, – сказала она, и, хотя в этих словах не было ни капельки правды, они почему-то звучали ободряюще.

– Где я? – спросила Лорен, и тут же вспомнила: клиника, дети, психиатрическая.

– В больнице. Ну, не совсем. У нас тут все же куда приятнее, чем обычно бывает в больницах.

– Психиатрическая клиника, – пробормотала Лорен.

Думают, я свихнулась. Лорен покосилась на медсестру. И эта тоже? Окно открыто, но забрано белой решеткой. Так не выбраться.

– Именно, – сказала Полин. – Мы тебя быстро приведем в порядок.

«А то я сейчас не в порядке, – подумала Лорен. – У меня детей забрали – вот что не в порядке». Она взглянула на дверь – прочная, коробка металлическая. На медсестре был толстый кожаный пояс, с него свисала цепь. Ключи от дверей. Никакая это не медсестра. Это надзирательница.

– А что с детьми? – спросила Лорен. – Они тоже здесь?

– Еще нет. Но скоро будут – твой муж их уже везет. А пока вот молокоотсос.

Лорен взглянула на свою грудь. Спереди на майке расплылись два мокрых пятна. Только теперь она почувствовала боль. Грудь была полная, набухшая, молоко уже подтекало. Срочно надо сцеживать.

– А как же мои мальчики? – сказала она. – Они же не ели, они голодные.