Мир-Али Кашкай

1948 год. Обмануты не только ожидания азербайджанцев. Обмануты и надежды Армении и Грузии, поскольку, затеяв сложную международную интригу из-за турецких проливов, Кремль не скрывает своих претензий на Карс, Ардаган, Артвин и другие прилегающие к советским республикам территории. Но Москва продолжает свою игру, окончательные цели которой известны ей одной. Сталину внушают, что тысячи армян готовы покинуть свои насиженные места в Европе, в США, на Ближнем Востоке. Советским стратегам кажется, что репатриация армян сулит огромный политический выигрыш в противостоянии с империалистическим Западом. Под шумок «о потоках» репатриантов, хлынувших в Ереван, принимается постановление Совета народных комиссаров СССР о переселении 100 тысяч азербайджанцев из Армении в Азербайджан.

Багиров проиграл свой раунд подковерной схватки с Кремлем, не помогли ему ни дружба с Берия, ни особое отношение к нему вождя. А вместе с ним проиграл и Азербайджан. В наибольшем же кризисе в конечном счете окажется сам Союз. Только это станет ясно спустя четыре десятилетия, когда разразится карабахский кризис, ибо с очередного возгорания давней армяно-азербайджанской вражды начнется развал великой державы. Но к этому времени Кашкая уже не будет на земле. В памяти его близких останутся лишь его слова: «У нас в стране, как в большой семье, — решающее слово за главой семьи. Дети малые, конечно, могут всякое натворить, рассориться, передраться даже. Но глава на то и глава, чтобы поддерживать в семье порядок, будучи суровым, оставаться справедливым. Тяжела эта ноша, да ничего не поделаешь. Помнить бы ему всегда: даже маленькая ошибка может в масштабах огромной страны обернуться величайшими народными бедами…»

СКАЗАВШИЙ БАГИРОВУ «НЕТ!»

Какое счастье, что он родился ученым. Какая радость иметь лабораторию, часами рассматривать минералы под лупой микроскопа, не уставая удивляться мастерству природы…

А на улицах — унылость, хлебные очереди, убого одетые люди с мрачными, худыми лицами. Однако все живут, как и он, академик Кашкай, с надеждой на лучшее. И, кажется, эти настроения, неистребимая вера человеческая на лучшее завтра, совсем небеспочвенны. Советское правительство отменило карточки. Каждый год объявляется об очередном снижении цен. В магазинах появилось мыло, а потом сахар, мука… Нет, что бы ни говорили, а жизнь налаживается. Налаживается и работа Академии. Об этом М. Кашкай пишет в канун нового, 1947 года в праздничном номере «Бакинского рабочего». (Это своеобразная советская традиция — отчитываться перед трудящимися о проделанной в прошедшем году работе. Газетные страницы пестрели сообщениями министров, руководителей заводов, колхозов, ученых. Кашкай неукосительно соблюдал эту традицию — с первых дней работы в АзФАН и до самой кончины. Об этом свидетельствуют пожелтевшие страницы газетных вырезок…)

«В 1946 году мною, совместно с научным сотрудником Института Г. Эфендиевым, было начато изучение минералов класса сульфидов в Ордубадском районе. Нашей экспедицией обнаружен здесь ряд интересных минералов, установлен генезис месторождения и типы медно-молибденовых оруденений. Составлены геолого-географические карты. Все это дает возможность наметить пути дальнейших поисков редких полезных ископаемых — вольфрама, олова, радиоактивных элементов.

Параллельно с изучением распространения в недрах Азербайджана сернистых соединений металлов мною на протяжении долгого времени собирались и систематизировались материалы об отдельных месторождениях. Результатом этих трудов явилось издание «Очерка геохимического и металлогенического районирования Азербайджана». С докладом на эту тему я собираюсь выступить на созываемой Академией наук СССР в Москве первой геохимической конференции».