Мир без конца

Взгляд настоятельницы скользнул по переплетенным пальцам, но она ничего не сказала и двинулась вниз по лестнице, снимая с лица повязку.

Филиппа неторопливо убрала руку.

Керис остановилась и произнесла:

– С великим прискорбием сообщаю вам, миледи, что граф Уильям умер.

* * *

– Мне нужна новая лошадь, – проворчал Ральф.

Его любимец, умница Грифф, заметно постарел. Конь растянул связки левой задней ноги, его лечили несколько месяцев, а теперь он вновь захромал на ту же ногу. Ральф огорчился. Этого коня вручил ему граф Роланд, когда он был юным сквайром, и с тех пор Грифф верно служил хозяину, даже побывал с ним во Франции. Пожалуй, конь протянет еще несколько лет, сгодится для неторопливых перемещений от деревни к деревне, но для охоты нужен другой.

– Можно съездить завтра на рынок в Ширинг, – сказал Алан Фернхилл.

Они стояли на конюшне, осматривая берцовую кость Гриффа. Ральфу нравилось бывать на конюшнях. Он с удовольствием вдыхал тамошний запах, любовался могучими и красивыми лошадьми, радовался компании простоватых мужчин, чьи руки загрубели от физического труда. В такие мгновения он будто возвращался в детство, когда мир казался намного проще.

Он помедлил с ответом. Алан не подозревал, что у Ральфа нет денег на нового коня.

Поначалу чума приносила барыши благодаря налогу на наследование. Наделы обычно переходили от отца к сыну единожды за десяток-другой лет, но теперь держатели сменялись дважды в месяц, а то и чаще, и каждый раз Ральф получал налог. Обыкновенно лорду отдавали лучшую скотину в хозяйстве, но нередко расплачивались деньгами, приносили установленную сумму. Однако постепенно земледелие стало приходить в упадок, поскольку обрабатывать землю было попросту некому, и одновременно упали цены на овощи, так что доходы Ральфа, в деньгах и в имуществе, резко сократились.

«Плохи дела, – подумал он, – коли рыцарь не может позволить себе купить коня».

Тут припомнилось, что сегодня в Тенч-холл должен приехать староста Нейт из Уигли с доходом за три месяца. Каждую весну эта деревня была обязана отдавать лорду двадцать четыре годовалых барашка. Тех можно отогнать в Ширинг на рынок и продать, а на вырученные деньги купить если не гунтера, то хотя бы добротного скакуна.

– Ладно, – отозвался наконец Ральф. – Пойдем-ка посмотрим, не приехал ли староста Уигли.

Они прошли в зал. Здесь правили женщины, и настроение Ральфа тут же упало. Тилли сидела подле очага и кормила их трехмесячного сына Джерри. Ни мать, ни младенец не жаловались на здоровье, несмотря на юность Тилли. Ее худенькое девичье тело заметно изменилось. Груди располнели, соски, один из которых жадно сосал младенец, набухли и потемнели; живот обвис, как у старухи. Ральф не ложился с женой уже много месяцев и сомневался, что ему когда-нибудь этого захочется.

Рядом пристроились родители, сэр Джеральд, в честь которого назвали внука, и леди Мод. Они сильно сдали и одряхлели, но каждое утро приходили из своего деревенского дома в замок повидать малыша. Мод уверяла, что Джерри похож на Ральфа, но сам лорд ни малейшего сходства не замечал.

Ральф обрадовался, увидев в зале старосту Нейта.

Горбун поспешно вскочил со скамьи и поздоровался:

– Добрый вам день, сэр Ральф.

Лорд мысленно отметил, что вид у старосты, как у побитой собаки.

– Что с тобою, Нейт? – спросил тот. – Ты привел барашков?

– Нет, сэр.

– Почему, черт подери?

– А их нет, сэр. В Уигли не осталось овец, всего пара голов, совсем старых.

Ральф обомлел:

– Как это нет? Их что, украли?

– Нет, сэр. Каких-то вам уже привели по гериоту, когда поумирали их владельцы, а мы не смогли найти желающих на землю Джека-пастуха. Другие зимой передохли. По весне некому было смотреть за ягнятами, они тоже передохли, заодно с матерями.

– Неслыханно! – злобно процедил Ральф. – На что жить знатному человеку, если его сервы не следят за скотом?

– Мы думали, что чума кончилась, сэр, когда все вроде наладилось в январе и феврале, но теперь она, похоже, вернулась.

Ральф невольно поежился. Подобно всем уцелевшим, он благодарил небеса за спасение от чумы. Неужто угроза еще не миновала?

– На этой неделе умерли Перкин, его жена Пег, их сын Роб и зять Билли Говард, – продолжал Нейт. – Осталась одна Аннет со всеми своими акрами, которые нужно возделывать, а в одиночку ей не справиться.

– Что ж, пускай выплачивает гериот.

– Она заплатит, когда я найду держателей.

Парламент как раз обсуждал новый закон, призванный остановить разбегавшихся по всей стране батраков, которые требовали все более высокого жалованья. Как только этот ордонанс станет законом[83]

, Ральф собирался вернуть всех своих беглецов. Но и в этом случае, как он вдруг понял, найти держателей будет очень непросто.

– Полагаю, вы уже слышали о смерти графа, – сказал Нейт.

– Как? – Ральф снова опешил.

– Что? – воскликнул сэр Джеральд. – Граф Уильям умер?

– От чумы, – уточнил староста.

– Бедный дядя Уильям! – проговорила Тилли, и младенец уловив печаль матери, захныкал.

– Когда? – спросил Ральф громко, чтобы перекрыть этот скулеж.

– Три дня назад.

Тилли вновь дала младенцу грудь, и мальчик затих.