Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641

Король продолжал сохранять уверенность, он опирался на умеренную фракцию в палате лордов и имел поддержку армии. Для того чтобы его сторонники в армии были готовы противостоять возможному правительственному кризису, он был намерен назначить их на соответствующие посты. Поэтому к середине апреля офицеры-лоялисты, которые давно уже были завсегдатаями Уайтхолла, получили различные должности. Многие из них уже были членами парламента, и они не могли оставить свои обязанности в палате общин без соответствующего разрешения. Генеральный комиссар Уилмот обратился с просьбой дать им всем такое разрешение, и она была удовлетворена, но Пим, все еще ожидавший подходящего момента для обнародования тех сведений, которые он услышал от Горинга, не преминул отметить это многозначительное событие.

Тем временем в Лондон прибыл единственный сын принца Оранского в сопровождении свиты из 400 человек. 20 апреля он нанес свой первый визит в Уайтхолл, чтобы познакомиться со своей невестой. Был детский час; 12-летнего жениха, прекрасного мальчика в великолепном платье, встретили на парадной лестнице Уайтхолла его будущие шурины – принц Уэльский, которому исполнилось почти 11 лет, и герцог Йоркский, шести с половиной лет. Они провели его к королю, королеве и принцессе, и, хотя обстановка была довольно милой и приятной, Генриетта Мария не поцеловала своего будущего зятя, а 9-летняя невеста протянула только руку, а не подставила щеку для поцелуя. Французские друзья королевы с презрением относились к Оранскому дому, и Генриетта Мария, хотя и дочь Медичи, которую ее отец называл «моя большая банкирша», поселила в душе своей дочери презрительное чувство к мезальянсу, браку, заключенному под давлением обстоятельств.

Некоторые утверждали, что принц Оранский потратил 200 тысяч дукатов золотом, чтобы обеспечить своему сыну теплый прием. Было ли это действительно так, но невеста позволила поцеловать себя несколько дней спустя и примирилась со своей судьбой к концу первой недели. Сэр Антонис Ван Дейк нарисовал свадебный портрет: это была прекрасная пара – принц был в алом с золотом атласном наряде, принцесса – в одежде серебряных тонов, и они держали друг друга за руку.

19 апреля Карл издал приказ о назначении верных ему офицеров. 20 апреля он принял своего малолетнего зятя. 21 апреля палата общин проголосовала за билль об опале: 204 голоса были за и только 59 – против. Среди тех, кто голосовал за смертный приговор Страффорду, были и те, кто был уверен, что палата лордов не примет билль.

В Страстную пятницу, 23 апреля, король, в перерыве между повседневными делами, писал Страффорду, торжественно подтверждая свое раннее обещание, что сохранит ему жизнь, честь и состояние, и добавил с чувством глубокой уверенности, что это «наименьшее вознаграждение господина своему столь верному и способному слуге».

23 апреля король продолжал пребывать в полной уверенности, что ему удастся спасти Страффорда. 24 апреля, в среду Пим снова обратился к королю с настоятельной просьбой от палаты общин и с петицией от граждан Лондона распустить ирландскую армию и удалить всех католиков от двора. В день Пасхи, 25 апреля, мятежные горожане пытались ворваться в испанское посольство во время мессы, толпы начали собираться вокруг Тауэра и на набережной. Множились слухи. Говорили, что король намерен разогнать парламент силой, что английская армия готова взбунтоваться, потому что парламент не смог заплатить ей за службу, что Пиму предложат место в Королевском совете и место канцлера казначейства. Противоречивый характер этих слухов отражал интересы самых различных партий, а не то, чтобы эти сплетни распространялись намеренно. Торговля находилась в упадке, и среди моряков была высока безработица; 1 мая, традиционный день протестов, быстро приближался.

В этих условиях король продолжал реализацию двух своих планов одновременно. Граф Бедфорд, человек практичный, составил в общих чертах план стабилизации финансов королевского правительства в ближайшем будущем. Это планировалось достичь путем введения всеобщего акциза на экспортные товары; подобный налог уже действовал в Нидерландах. Для того чтобы навести порядок и преодолеть коррупцию, граф предложил сделать Пима, деловые способности которого отмечали все, канцлером казначейства. Он мог бы организовать введение акциза и поставить наконец финансы короны на прочный фундамент. В обмен на эту поддержку и помощь Карл, естественно, стал бы проводить более умеренную политику в вопросах веры, следуя советам епископа Уильямса. Далее Карл вывел бы из Совета наиболее непопулярных его членов и привлек бы на ответственные посты людей, которым мог доверять, таких как графы Бристольский и Эссекский, Уорвик, Хертфорд, возможно, даже лорда Сэя. Страффорд, сохранив себе жизнь и состояние, должен был бы уйти из публичной политики.