Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641

Когда быд повергнут Страффорд, а Уэндсфорд умер, правительство страны, хотя и чужое для ирландцев, но отчасти представлявшее их интересы, прекратило свою деятельность. Та партия во власти в Англии, которая убила Страффорда, теперь поддержала авантюрных англичан и шотландцев, праздновавших свой триумф. Это были переселенцы, ненасытные в своем алчном стремлении захватить как можно больше ирландской земли, не признававшие никаких прав местных ирландцев, стоявших, как им казалось, у них на пути. Страффорд напрасно старался убедить короля поставить на его место человека, кто хотя бы немного разбирался в ирландском вопросе и уважал бы права самих ирландцев. Знаменательно, что он назвал двух кандитатов, которые оба имели нормандско-ирландских предков, – лорда Диллона и графа Ормонда. Король не смог последовать его совету. С одобрения парламента были назначены временно два лорда-судьи – сэр Джон Борлас и сэр Уильям Парсонс, которые следовали только своей точке зрения.

Господство партии пуритан в английском парламенте и повторное восстановление его власти над ирландским парламентом означало, что идеология крайнего протестантизма может быть в любой момент насильственно ввведена в Ирландии со всеми сопутствующими уголовными законами против католиков и полным искоренением их религии.

Перед лицом столь великой угрозы их стране, их религии, самой их жизни у народа, который все еще не потерял своего боевого духа, еще не был покоренным и превышал по численности пришельцев, был единственно возможный ответ. Ничто и никто осенью 1641 г. не мог предотвратить восстание в Ирландии. Оно не было похоже ни на одно из тех восстаний, о которых король знал, как, например, в Шотландии, с ее организованным протестом. Оно было стихийным взрывом, движением, во главе которого на протяжении всех десяти лет не появилось ни одного лидера, который мог бы полностью возглавить его.

В Дублине, в ночь на 22 октября, Оуэн О'Конолли, не совсем трезвый, постучал в дверь Уильяма Парсонса и объявил, что завтра, в субботний рыночный день, отряд ирландцев под командованием лордов Мак-Магона и Макгира захватит Дублин. Парсонс в эту же ночь арестовал Мак-Магона дома, но Макгир был предупрежден и бежал; на следующее утро его обнаружили спрятавшимся в курятнике на окраине города. Городские ворота были сразу же закрыты и базар отменен. Весь день, вплоть до глубокой ночи, Парсонс и члены совета допрашивали заключенных. Двое молодых людей вели себя дерзко и вызывающе; зная, что захват Дублина был всего лишь частью более обширного плана, они с надеждой ждали известия, которое вполне могло прийти еще вечером. Но оно пришло в полночь, когда обеспокоенный совет все еще продолжал заседать. Это была первая из многих ужасающих вестей, которые обрушились на Дублин, посеяв тревогу и ужас. Люди клана О'Нил окружили замок, где находились жена и дети лорда Блейни, и осадили замок Монахан, гарнизоном которого командовал лорд, старый валлийский воин. В Восточном Ольстере повстанцы жгли фермы и сгоняли поселенцев с насиженных мест. Они захватили Ньюри и угрожали Белфасту. На вершинах холмов зажигались сигнальные костры, которые передавали весть о восстании и призывали соотечественников к оружию. В то время как правительство находилось в нерешительности, не зная, что предпринять, а поселенцы продолжали спасаться бегством, клан О'Нил собирал силы. Огромное войско, по приблизительной оценке в 20 тысяч человек, устремилось к Дроэде. Белфаст был уже отрезан.

Король, как обычно, играл в гольф в Лейте, когда 27 октября ему впервые сообщили о событиях в Ирландии. Подобно сэру Фрэнсису Дрейку, но только в иной ситуации, он прекратил игру. Позже в этот день он представил это чрезвычайное сообщение шотландскому парламенту.

Парламент пребывал в нерешительности. Однако никто не понимал, что это нечто большее, чем очередной инцидент в борьбе за власть между королем и его подданными. Аргайл знал о соглашении короля с Антримом; именно он защищал юго-западное побережье Шотландии от возможного ирландского вторжения, которое именно Карл поддерживал за два года до этого. Вряд ли он сомневался, что Карлу кое-что известно о нынешнем восстании. Специальные посланцы английского парламента разделяли его опасения. Полгода назад у них постоянно была на уме загадочная фраза Страффорда: «У вашего величества есть армия в Ирландии». Не является ли это ирландское восстание просто восстанием друзей короля? Поведение короля было корректным, он порицал восставших. Он просил о помощи для восстановления мира в Ирландии. Английские представители обратились к королю с просьбой вернуться в Англию для консультаций с парламентом, а Комитет сословий образовал комиссию для рассмотрения положения в Ирландии, но приостановил ее дальнейшую работу до тех пор, пока она не получит сообщения о намерениях английского парламента.