Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641

Он ошибался. Джон Хэмпден, Филип Стэплтон и все остальные могут не понимать шотландских шуток, даже с трудом могут понимать шотландский английский, но общность интересов между ними и ковенантерами была существенным фактором. Общности же интересов между королем и ковенантерами вообще не существовало. Никто не знал этого лучше, чем Аргайл, и ни один человек не знал лучше, чем Аргайл, каким образом следует воспользоваться любым и внезапным изменением в политике короля. Карл поручил ему защищать Северную, горную, Шотландию и Гебридские острова от возможного нападения со стороны ирландских повстанцев, и для Аргайла эта обязанность в будущем оказалась очень полезной.

17 ноября король, находившийся в бодром расположении духа, объявил перерыв в заседании шотландского парламента. Сэр Томас Хоуп произнес благодарственные слова: «Довольный король покидает довольную страну». Вечером того дня Карл устроил торжественный обед для лордов в Холируде, и в завершение его прозвучали праздничные залпы замковых орудий. На следующий день он покинул свою столицу Эдинбург, чтобы заняться решением накопившихся в Вестминстере проблем.

В первый день своего пути он получил письмо от Николаса, предупреждавшее об ожидавшей его Ремонстрации. Но Карл был уверен, что его друзья в палате общин смогут предотвратить его принятие. Он был уверен во всем. Верил, что все худшее уже позади, что он привлек на свою сторону шотландцев и находится на полпути к разгрому Пима. Когда Николас сообщал ему об интригах врагов, одновременно он узнавал и об истинном положении дел. Жители Лондона уже начали уставать от постоянных претензий и требований палаты общин и проявляли недовольство деятельностью крайне правых пуритан. Для большинства из них религия протестантизма была формой общественной дисциплины, а не только верой. Они наблюдали со все большим раздражением, как вокруг самозваных проповедников, стоявших на каждом углу и толковавших по своему усмотрению Священное Писание, складываются объединения верующих, свободных от угрозы преследования и решений церковных судов. Многие проповедники были представителями простого люда – это были башмачники и лоточники-продавцы Чипсайда, мастеровые, делавшие пуговицы, среди которых были и женщины. Часто они переходили непосредственно к критике социального строя и призывали к покаянию. При виде всего этого сторонники религиозной реформации явно охладели к своей идее. Пуритане теряли влияние. При выборе нового лорд-мэра горожане под давлением сторонников короля остановили свой выбор на роялисте олдермене Генри Гарни. В его поддержку на улицы вышло множество людей.

Против брошенного ему со стороны роялистов вызова Пим боролся с помощью двух средств – слухов и клеветы. Он поощрял любую небылицу о заговоре, с помощью которой можно было дискредитировать королевских друзей и показать их связь с опасными папистами и ирландцами. Томас Биль, портной, потчевал палату общин несколько дней подробностями заговора, о котором случайно узнал, он клялся и божился, что готовится массовое убийство членов парламента.

Сэр Уолтер Эрл, депутат от Хемпшира, сообщал из своего графства, что королева в Отлэндсе и полковник Горинг в Портсмуте очень часто обмениваются письмами. Горинг, как утверждали местные жители, направил на город пушки, но никак не защитил его со стороны моря, будто ожидал высадку иностранных войск. По слухам, «паписты и радостные клирики воодушевлены более чем когда-либо». Но все эти подробности не имели смысла, потому что Горинг среди всех заговорщиков, с которыми переписывалась королева, был столь отчаянным лжецом, что смог бы опровергнуть любое в отношении него обвинение. Он появился в палате общин и привел столь убедительное объяснение своих действий, что ему позволили уйти без всяких последствий, да еще и поблагодарили за лояльность к ним.

Гораздо более опасные для королевского престижа разоблачения появились позже, в конце месяца, касавшиеся тайных планов короля по использованию северной армии против парламента прошлым летом. После расследования, проведенного комитетом палаты общин, сэр Джон Коньерс открыто заявил, что майор Дэниел О'Нил – причем все присутствовавшие обратили внимание на его фамилию – секретно посетил его летом, выполняя поручение короля, и попытался при помощи скрытых угроз и шантажа вынудить согласиться начать марш на Лондон, чтобы свергнуть парламент.