Младшая сестра Смерти

Под потолком загораются ряды лампочек. Три замазанных портрета, установленных на деревянных треногах, высятся в центре залы. В неярком рыжеватом свете полотна кажутся зловещими, будто на их фоне расстреливали людей и все эти застывшие потеки — настоящая кровь.

Я решаю, что моя работа окончена, но бубновая дама говорит:

— Холсты я беру на себя, а ты не забывай подливать Вите краску. И еще, — Борис кивает в сторону подоконников, — следи, чтобы посетителям всегда было что выпить. Нам не нужны трезвые гости.

— Пять минут до начала, — объявляет Аза. Теперь на ней черное платье в пол. — Давайте по шоту. — Она поднимает стопку.

Вита и Борис подходят к королю и берут коктейли. Выпивают разом, не чокаясь.

— Агриппина? — Аза вопросительно смотрит на меня и кивает на стопки. — Присоединишься?

— Нет. Когда вы отдадите свиток?

— После перформанса, — отвечает Борис. — Ты еще недостаточно помогла.

По зале проносятся механические рулады, похожие на те, что издает домофон.

— Пойду встречу первых гостей. — Аза нацепляет улыбку и, придерживая подол, выходит.

Совсем скоро галерею наполняют люди. Они рассматривают и обсуждают картины, причем совершенно не стесняются в выражениях. Пару раз я отчетливо слышу: «Ну и дерьмо!» — и невольно поглядываю на Виту. Не представляю, каково это: стоять и слушать, как разносят твои произведения. Художница выглядит сосредоточенной и погруженной в себя. Критика ее не задевает.

Шоты улетают быстро. Даже чересчур. Я едва успеваю делать новые, а потом забиваю: посетители находят непочатую бутылку и прекрасно справляются сами.

— Дамы и господа!

Раздается громкий хлопок, и все оборачиваются к Борису. На нем джинсы и длинный пиджак, накинутый на голый торс. Судя по свисту и томным вздохам, кубики пресса вызывают больший ажиотаж, чем картины.

— Сегодня вас ждет необычное представление. Камерное арт-шоу, в котором вы и ваши эмоции сыграете главную роль. Я уверен, каждого из вас… нет, каждого из нас когда-либо обижали. Оскорбляли. Предавали. Мы отчетливо помним тех людей, кто причинил нам боль. Помним, хотя желали бы навсегда выкинуть их из памяти. — Борис обводит посетителей взглядом и будто тянет из них эмоции: одни согласно кивают, другие задумчиво крутят в руках пустые стопки. — Сегодня у вас появится шанс избавиться от этих людей. Стереть их. С помощью нашей несравненной художницы Виты Ньювейв вы пройдете кровавой поступью прямо по лицам ваших врагов!

Раздаются жидкие хлопки. Публика скорее озадачена, чем вдохновлена.

В центр залы выходит Вита с тазиком краски. Борис кладет на пол холст, меньший по размеру, чем те, на которых художница рисовала днем. Аза торжественно объявляет:

— Прошу, дорогие гости! Прямо сейчас вы можете заказать у нашей художницы портрет человека, которого хотели бы вычеркнуть из своей жизни. — Она обворожительно улыбается. — А потом… потом вы увидите, что будет.

— У меня нет с собой фотки свекрови, — выкрикивает одна из зрительниц.

Звучит дружный смех.

— Но есть же соцсети! — возражает бубновый король. — Неужели я одна такая, кто пишет токсичные комменты под постами заклятой подружки и следит за счастливой жизнью своего бывшего?

— Мой экс-бойфренд попал в аварию, — говорит девушка с фотоаппаратом на шее. — Живой, только весь в гипсе. Стыдно, конечно, но я недавно подумала: ух ты, наконец-то он не сможет залезать на все, что шевелится.

Снова раздается смех.

— Вам не должно быть стыдно, — говорит Борис. — Это не вы предали, а вас. И вы имеете полное право радоваться, когда негодяй получает по заслугам.

— Что ж. — Девушка с фотоаппаратом выходит вперед и протягивает Вите мобильный. — Тогда нарисуйте его. Вот он. Я так понимаю, вы сделаете шарж?

Вита, лишь мельком взглянув на фото, макает ногу в краску и принимается за дело. Борис отвечает:

— Кое-что получше шаржа.

Над портретами Инны и Бруевича Вита трудилась долго, а тут — раз, два, и готово. Изображение получается не таким четким и проработанным, как дневные картины, но девушка с фотоаппаратом все равно реагирует очень эмоционально. Она всплескивает руками и бормочет:

— Ну вылитый он. Козлина!

Борис поднимает портрет и показывает публике. Несколько человек аплодируют, после чего картина водружается на мольберт.

— А теперь… — начинает Борис.

К девушке с фотоаппаратом подходит Аза и помогает ей надеть длинный прозрачный дождевик.

— …возьмите тазик, вспомните все обиды и от души плесните прямо в харю этому козлине!

Теперь аплодируют все. Даже я, поддавшись общему воодушевлению, награждаю Бориса парой хлопков. Со всех сторон раздаются возгласы поддержки и одобрения. Девушка берет таз, замахивается, обливает картину и хохочет от восторга. Публика подхватывает.