Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений

Переговоры между Анкарой и Багдадом шли далеко не просто. Как отмечали британские дипломаты, иракцы рассматривали каждое предложение турецкой стороны словно под микроскопом, опасаясь ограничения собственного суверенитета. Им всюду мерещилась тень Османской империи, в состав которой долгое время входило двуречье Тигра и Евфрата[420]

. В частности, Нури Саид опасался ирредентистских планов Турции в отношении Мосула, а туркам, в свою очередь, не нравилась идея иракского правительства о свободном транзите оружия между двумя странами[421]

. Наконец, была найдена форма пакта – в виде договора о взаимном сотрудничестве в сфере безопасности и обороны. 24 февраля 1955 г. в Багдаде представители Ирака и Турции подписали соответствующий договор. Текст этого договора был составлен в обтекаемых формулировках, в нем не содержалось никаких твердых гарантий оказания взаимной помощи, а декларировалось стремление поддерживать мир и безопасность в регионе путем заключения дополнительных соглашений. К договору могло присоединиться любое государство, которое должно было заключить специальное соглашение с кем-либо из участников данного договора или со всеми вместе. И Турция, и Ирак рассчитывали, что к их договору примкнут не только другие страны «северного яруса», но и Соединенные Штаты и Великобритания.

Ратификация турецко-иракского договора прошла довольно быстро, хотя ряд иракских политиков высказывал сомнения в его необходимости. Некоторым парламентариям Ирака не нравилась закулисная роль Великобритании, которая, как утверждал, например, член Палаты депутатов С. Басам, имела цель расколоть и разобщить арабский мир. Другой иракский политик – И. Ганим – призывал к осторожности при ведении любых дел с Турцией, являвшейся, по его убеждению, врагом арабов. Тем не менее турецко-иракский договор был ратифицирован парламентом Ирака уже 26 февраля 1955 г. Среди соображений, которыми руководствовались иракские политики, делал вывод британский дипломат Р. Бьюмонт, превалировали региональные интересы, например – расчет на то, что турецко-иракский пакт станет препятствием для замыслов Анкары в Северном Ираке и Сирии[422]

. Но не стоит списывать со счетов и антисоветские взгляды иракского руководства, особенно – Нури Саида.

Использование блоковой политики для решения как глобальных, так и региональных задач внешней политики было особенно характерно для Соединенного Королевства. В остром межарабском соперничестве Великобритания явно делала ставку на Нури Саида, рассчитывая, что не Каир, а Багдад будет определять направление развития арабского мира. Как видно, обвинения в стремлении западных стран расколоть арабский мир не строились на пустом месте. Дж. Ф. Даллес в беседе с израильским послом в Вашингтоне А. Эбаном пытался убедить последнего, что подписание турецко-иракского пакта отвечает интересам и Израиля, поскольку ослабляет арабский антиизраильский фронт[423]

.

Аргументация главы американской дипломатии не произвела особого впечатления на Тель-Авив. Израильское руководство было встревожено тем фактом, что при подписании турецко-иракского договора стороны особо оговорили необходимость добиваться соблюдения резолюции Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций (ГА ООН) о создании еврейского и арабского государств в Палестине. Не помогло и заявление главы турецкого правительства А. Мендереса, сделанное в частном порядке израильскому премьер-министру Д. Бен-Гуриону что ссылка на резолюцию ГА ООН от 29 ноября 1947 г. была сделана по тактическим соображениям и не отражала истинного отношения Анкары к проблеме арабо-израильского урегулирования[424].

Такой же негативной, как и израильская, была реакция на подписания турецко-иракского пакта со стороны Египта и Саудовской Аравии. В Каире расценили участие в этой инициативе Ирака как инспирированную англичанами акцию, направленную на подрыв египетского влияния в арабском мире. Глава Египта ГА. Насер в разговорах с британскими дипломатами подчеркивал, что он не против концепции блока стран «северного яруса» и даже не против участия в нем Англии, но категорически возражает против членства Ирака и других арабских стран[425]. Эр-Рияд же опасался «хашимитского экспансионизма» в направлении Персидского залива, тем более, что уже на этапе формирования пакта ставился вопрос о присоединении к нему в числе прочих арабских стран Иордании – королевства, где, так же, как и в Багдаде, правили представители династии Хашимитов – давних соперников Саудидов, царствовавших в Саудовской Аравии.