Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений

Тем временем, достаточно серьезный конфликт начинал назревать между Москвой и Пекином, что становилось заметно для международного коммунизма. Поэтому идеологические разногласия внутри него превращались в серьезный фактор, влиявший на весь комплекс взаимоотношений коммунистических государств друг с другом, включая и оборонную политику. Москва продолжала достаточно подозрительно относится к идейно-теоретическим взглядам Белграда, демонстрировавшего свою независимость и подчеркивавшего свою самостоятельность. Разрабатывавшийся теоретиками югославского режима новый подход к проблемам войны и мира существенно отличался от советского и китайского. Первой пробой новых идеологических установок стал курс лекций профессора И. Косановича под общим названием «Социологический взгляд на войну». Суть этих воззрений заключалась, как заявил Косанович, в том, что «марксисты стоят за национально-освободительные войны. Но не каждая национально-освободительная война является справедливой и прогрессивной по своему характеру. Для того, чтобы такая народно-освободительная война была действительно прогрессивной и освободительной, она должна быть самостоятельной, а не являться инструментом иностранной политики, и должна происходить в таких исторических условиях, в которых не существует опасности перерастания в мировую войну, должна находиться в соответствии с национальными и общечеловеческими интересами»[496]

. Изданная вскоре работа Э. Карделя, одного из руководителей Югославии, называвшаяся «Социализм и война», была воспринята в Тиране и Пекине с негодованием, а в Москве – с холодной осторожностью.

Состоявшееся в середине ноября 1960 г. совещание представителей 81 компартии было последним, где советское партийно-государственное руководство попыталось непосредственно и в присутствии оппонентов из коммунистического лагеря добиться поддержки своей монополии. Уже перед началом совещания выявились три центра конфликта: советский, китайский и близкий к последнему – албанский. Распространенное хозяевами встречи письмо ЦК КПСС в адрес ЦК КПК, в котором критиковалось руководство китайской компартии, не содержало среди перечисленных стран «социалистического лагеря» упоминаний об Албании. Уже и без того резко настроенный по отношению к советскому партийно-государственному руководству Первый секретарь АПТ Э. Ходжа потребовал от секретаря ЦК КПСС Ю. Андропова, отвечавшего за связи с правящими партиями Восточного блока, объяснений. Пытаясь уйти от ответа и дать случившемуся упрощенное толкование, последний заявил о том, что письмо адресовано ЦК КПК и «Албания здесь не причем». Эта ложь вызвала еще больший гнев Ходжи, и он отказался от запланированной на 9 ноября 1960 г. встречи с Хрущевым. Понимая всю опасность складывавшейся ситуации, Кремль решил нейтрализовать возможные резкие действия Ходжи на предстоящем совещании. 10 ноября состоялась встреча Э. Ходжи и М. Шеху с членами Президиума ЦК КПСС и секретарями ЦК А. Микояном, Ф. Козловым, М. Сусловым, П. Поспеловым и Ю. Андроповым, что было обусловлено желанием албанской стороны вывести переговоры на «коллективный уровень». 12 ноября Ходжу принял Хрущев, вместе с которым на встрече присутствовали Микоян, Козлов и Андропов. Как первая, так и последняя беседа закончились скандалом[497]

.

Наметившееся в конце 1950-х – начале 1960-х гг. сближение Тираны и Пекина рассматривалось в Москве как реальная угроза советскому доминированию в международном комдвижении и потенциально опасный прецедент, способный негативно повлиять на позиции Кремля в восточно-европейских странах, способствуя появлению соответствующих настроений в руководстве местных компартий. Пытаясь выяснить степень албано-китайского сотрудничества и характер взаимоотношений партийно-государственного руководства Народной Республики Албании и КНР, советское посольство в Пекине активизировало контакты с дипломатическими представителями Албании в этой стране. Свидетельством тому стала серия встреч албанских и советских дипломатов, на одной из которых – 27 июня 1960 г., – советский посол С. Червоненко проявил особый интерес к данной теме и достаточно много рассуждал в разговоре со своим коллегой, послом НРА М. Прифти об этом. Одновременно в центре внимания советских дипломатических представителей в Пекине были оборонные и экономические вопросы.