Моби Дик

And I did not know but what the stingy old Bildad might have a mighty deal to say about shipping hands, especially as I now found him on board the Pequod, quite at home there in the cabin, and reading his Bible as if at his own fireside.	И надо полагать, по такому вопросу, как наем экипажа, старый скряга Вилдад мог сказать свое веское слово, тем более что он оказался тут же, на борту "Пекода", и читал здесь свою неизменную Библию, с комфортом устроившись в капитанской каюте, словно у себя дома перед камином.
Now while Peleg was vainly trying to mend a pen with his jack-knife, old Bildad, to my no small surprise, considering that he was such an interested party in these proceedings; Bildad never heeded us, but went on mumbling to himself out of his book, "LAY not up for yourselves treasures upon earth, where moth-"	Но пока Фалек тщетно пытался очинить перо большим складным ножом, старый Вилдад, к немалому моему удивлению - ведь и он был лицом заинтересованным в этой процедуре, -старый Вилдад, не обращая на нас никакого внимания, продолжал бормотать себе под нос: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль..."
"Well, Captain Bildad," interrupted Peleg, "what d'ye say, what lay shall we give this young man?"	- Доль, капитан Вилдад? - подхватил Фалек, - да, да, что ты там такое говоришь насчет доль? Сколько, по-твоему, должны мы дать этому юноше?
"Thou knowest best," was the sepulchral reply, "the seven hundred and seventy-seventh wouldn't be too much, would it?-'where moth and rust do corrupt, but LAY-'"	- Ведомо тебе самому, - последовал погребальный ответ. - Семьсот семьдесят седьмая доля - это не слишком много, как по-твоему? "...где моль и ржа истребляют, но..."
LAY, indeed, thought I, and such a lay! the seven hundred and seventy-seventh!	"Действительно, сокровище, - подумал я. -Семьсот семьдесят седьмая доля!"
Well, old Bildad, you are determined that I, for one, shall not LAY up many LAYS here below, where moth and rust do corrupt.	Я вижу, старина Вилдад, ты всерьез озабочен тем, чтобы я-то, во всяком случае, не собрал больших сокровищ на этом свете, где моль и ржа истребляют.
It was an exceedingly LONG LAY that, indeed; and though from the magnitude of the figure it might at first deceive a landsman, yet the slightest consideration will show that though seven hundred and seventy-seven is a pretty large number, yet, when you come to make a TEENTH of it, you will then see, I say, that the seven hundred and seventy-seventh part of a farthing is a good deal less than seven hundred and seventy-seven gold doubloons; and so I thought at the time.	Это и в самом деле была чрезвычайно долгая доля, и хоть на первый взгляд большая цифра и может вызвать у человека неосведомленного обратное представление, однако самое простое рассуждение покажет, что, как ни велико число семьсот семьдесят семь, все же, если сделать его знаменателем, сразу станет очевидным, что одна семьсот семьдесят седьмая часть фартинга -это значительно меньше, чем семьсот семьдесят семь золотых дублонов; а я такого именно мнения и придерживался.
"Why, blast your eyes, Bildad," cried Peleg, "thou dost not want to swindle this young man! he must have more than that."	- Ах, чтоб тебе провалиться, Вилдад! - закричал на него Фалек. - Ты что же, хочешь надуть этого парня? Надо дать ему больше.
"Seven hundred and seventy-seventh," again said Bildad, without lifting his eyes; and then went on mumbling-"for where your treasure is, there will your heart be also."	- Семьсот семьдесят седьмая, - повторил Вилдад, не отрываясь от книги, и снова забормотал: -"...ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше".
"I am going to put him down for the three hundredth," said Peleg, "do ye hear that, Bildad!	- Я записываю его на трехсотую долю, - заявил Фалек. - Слышишь, Вилдад?
The three hundredth lay, I say."	Я говорю: на трехсотую.