Моби Дик

Indolence and idleness perished before him.	Лень и праздность испепелялись под его взором.
His own person was the exact embodiment of his utilitarian character.	Его бережливая натура явственно отразилась и на его внешности.
On his long, gaunt body, he carried no spare flesh, no superfluous beard, his chin having a soft, economical nap to it, like the worn nap of his broad-brimmed hat.	На худом долговязом теле не было ни малейших излишков мяса и никаких избытков бороды на подбородке, где торчал только мягкий, экономичный ворс, напоминающий ворс его широкополой шляпы.
Such, then, was the person that I saw seated on the transom when I followed Captain Peleg down into the cabin.	Таков был тот, кто сидел на транце в каюте, куда я вошел следом за капитаном Фалеком.
The space between the decks was small; and there, bolt-upright, sat old Bildad, who always sat so, and never leaned, and this to save his coat tails.	Расстояние между палубами было невелико, и в этом тесном пространстве прямой, как палка, сидел старый Вилдад - он всегда сидел прямо, чтобы не мять фалды сюртука.
His broad-brim was placed beside him; his legs were stiffly crossed; his drab vesture was buttoned up to his chin; and spectacles on nose, he seemed absorbed in reading from a ponderous volume.	Широкополая шляпа лежала подле. Он сидел в своем доверху застегнутом темно-коричневом облачении, скрестив сухие, как палки, ноги и водрузив на нос очки, поглощенный чтением какой-то чрезвычайно толстой книги.
"Bildad," cried Captain Peleg, "at it again, Bildad, eh?	- Вилдад! - воскликнул капитан Фалек. - Ты опять за свое?
Ye have been studying those Scriptures, now, for the last thirty years, to my certain knowledge.	Вот уж на моей памяти тридцать лет, как ты читаешь Святое Писание.
How far ye got, Bildad?"	Докуда же ты дошел, Вилдад?
As if long habituated to such profane talk from his old shipmate, Bildad, without noticing his present irreverence, quietly looked up, and seeing me, glanced again inquiringly towards Peleg.	Видно, издавна приученный к богохульным разговорам своего старого приятеля, Вилдад спокойно, не обращая внимания на его неучтивость, поднял глаза от книги и, увидев меня, перевел на Фалека вопросительный взгляд.
"He says he's our man, Bildad," said Peleg, "he wants to ship."	- Он говорит, что хочет наняться на "Пекод", -пояснил Фалек.
"Dost thee?" said Bildad, in a hollow tone, and turning round to me.	- Ты желаешь поступить на "Пекод"? - глухим голосом переспросил он, оборачиваясь ко мне.
"I dost," said I unconsciously, he was so intense a Quaker.	- Желаю, - ответил я, бессознательно повторяя его высокопарное квакерское выражение.
"What do ye think of him, Bildad?" said Peleg.	- Как он тебе кажется, Вилдад? - спросил Фалек.
"He'll do," said Bildad, eyeing me, and then went on spelling away at his book in a mumbling tone quite audible.	- Подойдет, - заявил Вилдад, разглядывая меня, и тут же снова обратился к Библии и стал читать по складам, довольно громко бормоча себе под нос.
I thought him the queerest old Quaker I ever saw, especially as Peleg, his friend and old shipmate, seemed such a blusterer.	Я подумал, что еще никогда в жизни не видел такого странного старого квакера, ведь вот его друг и компаньон Фалек был таким резким и крикливым.
But I said nothing, only looking round me sharply.	Но я ничего не сказал, а только внимательно осмотрелся.