Мое частное бессмертие

Да, мы тихий народ, делился я с ней. Самый тихий в Европе. Hарод саманных землянок, а не венецианских палат, народ тупого и грязного сельского труда, а не прогрессивных наук и кругосветных путешествий. И при всём том не теряли мы лица, нет! Вот и оттоманским туркам, свирепым покорителям нашим, сумели внушить почтение к себе. Так что ни единый полумесяц не засиял на молдавском небе. В отличие от сопредельных краёв, болгарских и сербских, просто-таки испещрённых магометанскими молельнями!

– Тебе в Железную Гвардию[18] надо! – перебил Косой. – В братство Креста! У них это тоже пунктик: мы, румыны, такие, да мы, румыны, этакие!..

– Да – такие! – повторил я (расставаясь с чудным мороком Sophie L.). – Да – этакие!..

– А чего же тогда, – ухмыльнулся он, – румынскую зазнобу себе не подобрал?.. Вместо дщери Сиона!..

– Не твоё дело! – вспыхнул я. – Тема закрыта!..

С тех пор я не мечу бисер перед Косым.

И, клянусь, это мой последний с ним наряд (завтра подаю рапорт!).

Но предстояло ещё отбить эту ночь.

Не вопрос.

Вероятность ЧП в мои наряды – нулевая. Единственный на заставе, посмел я открыть огонь на поражение по жиданам на льду. Было это с 2 месяца тому назад, и с тех пор уж не знаю кто, ресторанщик ли Москович или офицеры из комендатуры в доле с ним, но этот кто-то принимает все меры к тому, чтобы в мой наряд – ни-ни!..

В остальном же участок тих. Русские давно уже не те. Не имперствуют. Не пробуют наложить лапу. Да и мы поумнели: покончили с междоусобицей наших древних княжеств! Провели аграрную реформу! Написали Конституцию!.. А что жидане от нас бегут… гм-м… ну так что поделать: племя такое, нигде им не дом родной.

Но вдруг завозилась темнота на реке.

Как в погребе шевелится холстинный мешок с зерном, когда в него мышь проникла, так на реке зашевелилось нечто.

Я нащупал холодный корпус бинокля, и, не обрывая Косого (в эту ночь он был говорлив как никогда), поднёс к глазам.

Как нарочно – темень была полная. Луна в небе не мытая ни на грамм.

Не замечая моих действий, Косой продолжал рассказывать про Идл-Замвла из Садово (местного святого):

«Колдун первой марки! От любой хвори лечит! Любые просьбы исполняет… – но только для своих!..»

«Вот как?!» – пробормотал я, не отводя бинокля.

«А главное, – продолжал он, – раздваивается, как привиденье!.. Как дождевой червяк, если порубить! В Садово и Оргееве в одну минуту его видят!»

Но как раз посыльный прибыл.

Я посветил спичкой на доставленную бумагу: начкар меня зовёт.

Хм-м. Странно.

Отполз я следом за посыльным, но, запав в заснеженную яму на холме, притаился в ней. Мнительность моя была растревожена.

И что же… и двух минут не прошло после моего (ха-ха!) убытия на заставу, как какие-то, теперь уже отчётливые, фигурки забегали на льду в такой усердной, в такой жуликоватой спешке, что ладони мои вспотели.

Французики! Жидане!..

И пока с неудобно большой ударяющей по коленям пехотной винтовкой на плечевой перевязи летел я в секрет, догадка догнала: всё-таки решились в мою ночь… затем и убран с поста.

Но тогда – здоровенный костёр полохнул! Как раз посередине реки!

«Косой! – закричал я, сваливаясь в нашу яму с валуна. – Чего же ты?» Лишний вопрос! Позорное смятение на его лице выдавало всё.

«Кор-р-рупция нам не по душе! – зарычал я, устраивая винтовку для выстрела. – А сам?.. А сам?..» Hаглое костровое пламя приседало и подпрыгивало на ночном льду.

Но что я увидел! При костровом свете пляшущая толпа евреев шла в круг. Но не французики в узких панталонах, а другие, в деревенских кушмах и с лошадиными кистями в головах.

Тела их, тощие и неладно свинченные, казались подхвачены некоей тупой инерцией, разогнавшей их по льду. Сколько позёмной бури они своим танцем подымали!

Но тогда Косой пришёл в себя.

– Не стреляй, дурак!.. – с храбростью, которой трудно было от него ожидать, вырос он перед моей винтовкой. – Там же Идл-Замвл среди них!.. Смотри – вон тот! С белой бородой!..

– Отойди!.. – приказал я, привалившись щекой к прикладу.

– Если ты пристрелишь Идл-Замвла, – вскричал он, – тебя волки съедят! Спроси тут, что было, когда два царана[19] с Бранешт поколотили его на Пасху!.. Косточки через неделю нашли!..

– На счёт три, – выдохнул я в ответ, – стреляю!.. Раз-з-з!..

– Ну ты! – взмолился он. – Дай хотя бы, чтоб Луну замолили!

У свиней течки не будет – без их «вэй-вэй»!..

– Два-а-а!.. – сказал я с видом самым свирепым.

А потом не выдержал:

– У каких свиней?!.

Да и кто бы не дрогнул – глядя на их танец!

Как орда, неведомо-варварская, силотупая, из-за границ географической карты, из-под речного льда, из рассветной щели налетели они на нас. Казалось, ещё круг – и всё будет кончено. Ещё навал – и сама природная крепость наша (река и лес), хотя и намертво скованная зимой, будет отдана им на пограбление.

– Он же колдун! – поспешил Косой объяснить. – Луну спрячет – без приплода останемся!..

Но затем, пока я над его словами думал, переменился в минуту.

– Три! – сказал он вдруг голосом серым, скучным. – Стреляй теперь!

– А-а? – не понял я. – Что?..