Могила Густава Эрикссона

– Хорошо, Серёж, переходим к третьему. На 1914 год в Российской Империи проживало пять миллионов двести тысяч евреев. И это всё потомки восьмисот тысяч людей, доставшихся Империи после раздела Речи Посполитой. До раздела Польши евреи в России тоже жили, но было их исчезающее меньшинство. Когда Польшу присоединили, над евреями брезгливо смеялись и не знали, что с ними делать. Русским европейцам они казались этакими смешными и грязными туземцами, чем-то вроде эвенков, только живущими на территории бывшей Речи Посполитой. Надо было обращать внимание не на бедность и грязь, царившие в еврейских местечках, а на совсем другое. Например, на то, что все мужчины поголовно, и почти все женщины в этих местечках были грамотны. И читали они не дешёвые бульварные романы, а Тору. Не самая простая книга для осмысления. А мужчины в дополнение к этому читали комментарии к Торе, написанные в IX веке, и комментарии к комментариям, написанные в XVI-м. Также надо было обратить внимание на то, что если разрешить еврею открыть шинок, то он так быстро богатеет на винной торговле, что берёт в аренду у обленившихся потомков малоросской и польской шляхты управление имениями. А во втором поколении – он уже сахарозаводчик, купец минимум 2-й гильдии или банкир. Но на всё это русские европейцы внимания не обращали и очень удивились, когда в конце XIX века целые отрасли производства, банковского дела и торговли полностью оказались в мудрых и оборотистых еврейских руках. Как, например, внешняя торговля зерном. Николай Первый проводил политику русификации евреев и для этого набирал еврейских мальчиков в кантонисты. Либеральная пресса во главе с Герценом вопила на все голоса, что евреи слабы и не приспособлены к военной службе, что из трёх еврейских рекрутов выживает только один. А надо было замечать совсем другое. Один выживший из трёх еврейских рекрутов никогда не выходил в отставку рядовым солдатом. И редко когда унтер-офицером. А вот количество взводных командиров и заместителей командиров рот, выслужившихся из тех самых еврейских кантонистов, было непропорционально велико. Много ли мы знаем случаев, чтобы рекрут из русских крепостных крестьян выбился в офицеры? Случаи бывали, один даже умудрился до генерала дослужиться. Но чем ярче исключения, тем твёрже правило. С евреями-кантонистами всё наоборот. Ещё любопытнее обстояли дела, когда еврейской молодёжи открыли доступ к так называемому европейскому образованию. Они не просто учились хорошо, это была своего рода религиозная экзальтация. И ничего удивительного. В христианстве Бог – это нечто недоступное человеческому пониманию. А в иудаизме есть заповедь «Познай Бога своего». Поэтому образование и занятия наукой для евреев – это вещи глубоко религиозно мотивированные. Вот и получалось, что из десяти русских студентов, поступивших в университет, заканчивали его дай Бог человек семь. И это были просто люди, получившие высшее образование. А все десять еврейских абитуриентов университет заканчивали, и получалось из них, как минимум, трое выдающихся учёных, вне зависимости от выбранной дисциплины.

Тут Сергей счёл нужным меня прервать:

– Я вижу, Юр, что этой темой Вы владеете прекрасно и сели на своего любимого конька. Но такими темпами мы с Вами до ночи будем переливать из пустого в порожнее. А скажите, Вы к Салтыкову-Щедрину как относитесь?

– Люблю его очень. Величайший сатирик.

– Так вот, если мы хотим доказать закономерность Октября, как жесточайшего межэтнического столкновения, – нам без его помощи никак не обойтись. И расскажу я Вам сказочку, – Серёжа плеснул в рюмки понемногу коньяку. – Пусть она будет называться «Сказка о Бестолковом Помещике».

……….

Жил да был на белом свете Бестолковый Помещик. По молодости получил он изрядное образование. Да только всё, что выучивал, сразу же и забывал за ненадобностью. Из всего своего обучения запомнил он только романы Вальтер Скотта, которого очень любил за возвышенный слог. Когда пришло время служить, избрал для себя Бестолковый Помещик военную стезю. И, говорят, поручиком был бравым и героическим. Но вскоре служба ему наскучила до отвращения, и вышел он в отставку всего лишь ротным командиром.

Вернулся он к себе в поместье, женился на соседке, завёл детишек и стал управлять имением. Но трудиться он совсем не любил, поэтому управление имением наскучило ему ещё быстрее, чем воинская служба. И совсем дела в поместье шли бы плохо, и пришлось бы имение закладывать, если б не притащил с собой Бестолковый Помещик из батальона отставного унтера Карлыча. Заметил Помещик Карлыча ещё когда был бравым поручиком, да и приблизил его к себе. А когда стал он уже ротным командиром и службой манкировал, Карлыч муштровал роту, пока Бестолковый Помещик играл в карты да волочился за девицами.