Мой ангел-хранитель

С одной стороны, его тоже возможно понять. Он хочет воспитать из сына достойного приличного человека, хочет, чтобы он получил образование и в дальнейшем престижную работу. Мечта всех ответственных родителей. Но Саша уже давно не трёхлетний ребёнок. Он способен отличить: что хорошо, что плохо, а что необходимо. И если плохое оказывается необходимым – что поделать, выбора нет совсем. Так вот их семье необходимы деньги. И Александр уж давно молчит о том, что вынужден подшивать свои школьные брюки, что ходит со старым побитым Lenovo и мечтать не смеет об игровой приставке, которая есть у большинства мальчишек его класса. Молчит о том, что в школе над ним всячески подшучивают. Дело даже не в этом. Разве отец не старается ради матери? Не ради неё он сидит по ночам за ноутбуком, поглощая бешеное количество кофе, работая над чем-то своим очередным? Он работает, чтобы заработать денег на лекарства и дорогостоящую операцию. Редкую болезнь матери Саши невозможно так просто вылечить даже магией – это не какое-нибудь ранение или инфекционное заболевание, какие лечатся на раз-два. Медицина сильно продвинулась благодаря использованию человечеством магии, но и то, и другое освоить до идеала пока так и не удалось. Рак и тому подобное не лечится с помощью магии. Приходится полагаться на операцию и простые лекарства, которые, правда, тоже действенны в редких случаях. Ещё можно спастись. Но нужны деньги на операцию. Вот Александр и задаётся вопросом: если отец всё это делает ради любимой жены, если он сам делает это всё ради матери, то что в этом плохого? Если он даже не грабит и не обманывает. Ну… Почти не обманывает. Может, их семья пока ещё не совсем на мели, но Саша не дурак: видит, как она бесстрашно к этому стремится. Что же, сидеть, сложа руки, и ждать погибели? Случайным образом подслушав разговор родителей вечером в прошлое воскресенье, он разузнал, что отец подумывает о том, чтобы выставить их квартиру на продажу и найти съёмную, относительно недорогую. Мать была категорически против, однако парень абсолютно уверен в том, что отец послушает её очень вряд ли. Он всё равно упорно стоит на своём. Чёрт, Саша даже чувствует угрызения совести. Но в чём же он не прав? Пусть отец воспитывает маленькую дочь, если ему так угодно кого-то воспитывать.

Вообще, никакого утреннего конфликта бы не произошло, если б не проболталась Анна.

– Ты зачем настучала? – спрашивает Александр у сестры, когда они вдвоём, держась за руки, минуют пешеходный переход.

– Я не стучала, – мотает головой девочка, – он сам всё понял. Потому, что нашёл шапку. А когда спросил меня, чьи это деньги, я не смогла придумать, что сказать. Извини.

– Хорошо, – принимает ответ Саша. – А вчера?

– Что вчера?

– Ты не помнишь, что было вчера?

– Помню.

– Ну и зачем ты вчера говорила с тем парнем?

– А, ты об этом… – девочка замялась, но потом вдруг внезапно улыбнулась, чем удивила брата. – Он очень милый. Он подал нам столько денег… Он точно хороший человек!

– Анна, – резко говорит брат, и девочка замолкает, вследствие чего старший снова смягчает тон. – Напомни, что я тебе говорил?

– Никогда не разговаривать с незнакомцами, – виноватым голосом роняет Аня, вспоминая слова родственника и повторяя как по написанному.

– Правильно. Аня, есть хорошие люди, я не хочу, чтобы ты думала, будто это не так. Но пока что, если видишь кого-то незнакомого, кто явно хочет с тобой заговорить – зови меня, ладно?

– Ладно, – живо соглашается девочка и кивает головой. – А после школы мы сегодня идём снова?

– Нет. Отец запретил.

– Но он запрещает тебе очень давно. Тебя это никогда не останавливало.

– А вот сегодня мы поговорили и я всё понял. После школы мы идём только домой.

На самом деле, из его слов правдой является только то, что после школы они с сестрой пойдут домой и что Саша с отцом поговорили. Но подросток до сих пор не понимал и не хотел прислушиваться. Наверное, Ане действительно не стоит этим заниматься, но сам Саша и так понимает, что это не самое хорошее дело. Просто сейчас больше ничего не может. Как будто бы ему нравится, будучи уставшим после занятий, брать гитару и до прошиба потом играть в каком-нибудь грязном закоулке, мучать пальцы и голосовые связки рублей за пятьсот в день. И при этом, стоит заметить, он ещё успевал учиться. Только тёмные круги под глазами говорили о том, чем ему приходилось жертвовать в итоге.

Больше девочка не задавала ему вопросов.

До школы они дошли в тишине, в молчаливом ожидании чего-то друг от друга. Саша витал в своих мыслях, и, кажется, бдительность включал только тогда, когда они с Аней выходили на дорогу. Тогда же он крепче сжимал ладонь сестры, оглядывался по сторонам и становился самым внимательным Сашей, каким только бывал когда-то.

– Сколько у тебя сегодня уроков? – спрашивает он уже практически у самых ворот школьного здания.

– Пять. Физкультуру ещё отменили.

– Хорошо. Останься на продлёнку, но будь готова к двум часам. Я буду ждать тебя у раздевалки.

Затем останавливается, чтобы притянуть к себе сестру и чмокнуть её в светлую макушку.

– Удачи.