Мои авианосцы

Обстановку усугубляло то обстоятельство, что на каждом траулере в носу или на корме включились мощные рабочие прожектора, заглушающие своим светом ходовые огни. За каждым рыбаком по корме на 150—200 метров тянется мощный капроновый со стальной оплеткой трал. Запутаешься в нем, намотаешь на винты – пропала твоя боевая служба, опозоришься на всю жизнь. Всю ночь шарахался крейсер от каждого трала. На экран радиолокатора смотреть было страшно – сплошной муравейник.

Только под утро разминулись с последней парой траулеров и кинулись догонять упущенное время. Нас спасла от столкновений, позора и международного скандала только ясная лунная ночь, позволившая наблюдать огни и очертания судов. Упади в это время на море туман – крейсеру и его командиру было бы несдобровать. Рыбаки в любой ситуации не уступили бы дорогу и не бросили свое дело, у них план – их хлеб и благополучие. В моей практике это могла стать самым неграмотным для чести командира и опасным для моего корабля решением.

Испытание ремонтом

Корабли, как и люди, со временем изнашиваются, стареют, периодически требуют ремонта. Иначе оружие будет стрелять мимо цели или вообще не будет стрелять, корабль вместо положенной ему для атаки скорости в 30 узлов будет давать много меньше. Боевой корабль превратится в тихоходную груду железа, точнее говоря – мишень для противника. Поэтому каждый экипаж проходит испытание ремонтом. Прямо скажем, не очень любимый моряками этап. Во время ремонта теряются навыки экипажа, притупляются его профессиональные качества. Бытовые неудобства, разобранные механизмы и оружие морально угнетают моряков. Присутствие на боевом корабле массы посторонних лиц (ремонтников) вносит дополнительные неудобства. И наконец, члены экипажа, прежде всего офицерский и мичманский состав, страдают материально.

Ремонт связан, как правило, с передислокацией в другой пункт базирования или на другой флот, где ни квартир, ни медицинского обслуживания семьям офицеров не положено, а «северные» денежные льготы ликвидируются.

Так что ремонт всегда вызывает у моряка огромное желание избежать его, уйти в другой экипаж, на другой корабль, на другой флот, наконец. Но тому, кто долго служит на кораблях, такой доли не миновать.

Досталась она и мне, командиру крейсера «Мурманск», и моему экипажу.

«Мурманск» был приписан к Северному флоту, а ремонт назначили на Черноморском, в

Севастополе. Казенными квартирами не обеспечивали. Для семей пришлось снимать втридорога частные. Вместо повышенного все перешли на одинарный оклад. Очень значительные неудобства. Но что делать, надо.

Начали ремонт. Развернули его полным ходом. После калькуляции ремонтных ведомостей оказалось, что отпущенных средств не хватает. Через Главнокомандующего ВМФ добились увеличения суммы, часть ремонтных работ взяли на себя. Задействовали шефские организации, установили контакт с коллективом Севастопольского морского завода, его руководством, главным строителем и ответственным сдатчиком корабля Ароном Бенционовичем Айзиным. Исключительно грамотный специалист, прекрасный организатор, чуткий и отзывчивый человек, интеллигент, любимец завода. Участник Великой Отечественной войны с первого до последнего дня прослужил на линкоре «Севастополь», прошел все должности от рядового до старшего механика. Закончил военную службу начальником технического управления Черноморского флота.

По совету Арона Бенционовича мы устроили встречу экипажа с инженерами и рабочими завода. Я рассказал об истории корабля и его экипаже, о славных традициях, достижениях и успехах. О нашем стремлении к строгому соблюдению сроков и качества ремонта.

Было о чем рассказать коллективу завода. В том году крейсер «Мурманск» был признан лучшим в ВМФ по огневой и тактической подготовке. Он оставил за кормой сотни тысяч миль, пройденных на полигонах, имел дружную, сплоченную команду, возглавляемую опытнейшими офицерами и мичманами.

Главный строитель А. Б. Айзин рассказал о трудовых традициях дважды орденоносного завода и заверил нас, что отремонтируют и выпустят крейсер в назначенные сроки и с высоким качеством.

На словах – начало хорошее, надо подтвердить его делом. Начали без раскачки.

В работу включился весь экипаж. Разумеется, не в ущерб боевой подготовке, которая не прекращалась даже в условиях такой продолжительной стоянки.

Ремонт ремонтом, а командирам подразделений, дивизионов и служб надо думать, как и с кем выходить в море после него. В заводских условиях кроется опасность превращения боевого экипажа в заурядную команду без признаков воинского коллектива, морских навыков и элементарной организованности. Сколько таких экипажей я видел! Идешь по кораблю и не поймешь, где рабочий, а где матрос. Это совершенно недопустимо. Рабочий-то свою службу отслужил, у него свои планы, к нему начальники предъявляют требования, заметно отличные от уставных.